Том 2. Эмигрантский уезд. Стихотворения и поэмы 1917-1932

Ты представь себе теперь:
Если завтра под порогом
Не газету сунут в дверь,
А один лишь лист с налогом.
Целый день, как вурдалак,
Будешь грызть жену и сына…
Не поможет ни табак,
Ни флакон бенедиктина!
Посему, читатель-брат,
Придирайся, да не очень,—
Журналист и так до пят
Ежедневно заморочен.
Пусть бурлит российский спор,
Пусть порою не без драки,
Но пока есть свой костер,—
Искры светятся во мраке…

<1928>

Парижское житие *

В мансарде у самых небес,
Где с крыши в глухое окошко
Косится бездомная кошка,
Где кровля свергает отвес,—
    Жил беженец, русский ботаник,
            Идейный аскет,
По облику — вяземский пряник,
По прошлому — левый кадет.

Направо стоял рундучок
Со старым гербарием в дырках,
Налево, на двух растопырках,
Уютно лежал тюфячок.
    Зимою в Париже прохладно,
            Но все ж в уголке
Пристроился прочно и ладно
Эмалевый душ на крючке.

Вставал он, как зяблик, легко,
Брал душ и, румяный от стужи,
Подмахивал веничком лужи,
На лестнице пил молоко
    И мчался одним перегоном
            На съемку в Сен-Клу
Играть скрипача под вагоном
И лорда на светском балу.

К пяти подымался к себе,
Закат разливался так вяло…
Но бодрое солнце играло,
И голубь сидел на трубе…
    Поест, к фисгармонии сядет
            И детским альтом
Затянет о рейнской наяде,
Сидящей на камне крутом.

Не раз появлялся вверху
Пират фильмовой и коллега:
Нос брюквой, усы печенега,
Пальто на стрекозьем меху.
    Под мышкой крутая гитара,
            В глазах тишина…
Нацедит в молочник вина
И трубкой затянется яро.

Споют украинский дуэт:
Ботаник мечтательно стонет,
Пират, спотыкаясь, трезвонит
И басом октавит в жилет…
    А прачка за тонкой стеною
            Мелодии в лад
Качает прической льняною
И штопает кротко халат.

Потом, разумеется, спор,—
Корявый, кривой, бесполезный:
«Европа — мещанка над бездной!»
«А Азия — мутный костер!..»
    Пират, покраснев от досады,
            Угрюмо рычит,
Что дети — единственный щит,
Что взрослые — тухлые гады…

Ползет холодок по ногам.
Блеснула звезда над домами…
Спор рвется крутыми скачками
К грядущим слепым берегам.
    Француженке-прачке неясно:
            Орут и орут!
Жизнь мчится, мгновенье прекрасно,
В бистро и тепло, и уют…

Хотя б пригласили в кино!..
Но им, чудакам, не в догадку.
Пират надевает перчатку
И в черное смотрит окно.
    Двенадцать. Ночь глубже и строже,
            И гостя уж нет.
Бесшумно на зыбкое ложе
Ложится ботаник-аскет.

За тонкой холодной стеной
Лежит одинокая прачка.
Ворчит в коридоре собачка,
И ветер гудит ледяной.
    Прислушалась… Что там с соседом?
            Проснулся, вскочил…
Свою фисгармонию пледом
Накрыть он забыл.

<1928>

Закат Европы *