Том 2. Губернские очерки

Князь Чебылкин. Зачем же, душенька, нам секретничать? У меня, душенька, секретов нет с просителями… и я, наконец, не вижу никакой надобности… и зачем вы, душенька, так оделись? вам, должно быть, холодно?

Хоробиткина. Ваше сиятельство! я не могу! я не могу изъявить перед целым светом мой стыд… потому что я опозорена, ваше сиятельство, я несчастнейшая из женщин!

Князь Чебылкин. В чем же дело, сударыня?

Хоробиткина. Ваше сиятельство! довольно, если я вам осмелюсь доложить, что муж мой… но нет-с, я не могу это выговорить-с.

Живновский (вполголоса Забиякину). А! понимаю! стало быть… (Шепчет Забиякину на ухо.)

Пафнутьев, прислушивавшийся к их разговору, неожиданно фыркает; князь обращает взоры в ту сторону.

Князь Чебылкин. Кажется, кто-то из вас, господа, забывает, что просителю следует вести себя скромно. (К Хоробиткиной.) Что ж такое делает муж ваш, сударыня?

Пафнутьев опять фыркает.

Господа, я должен буду приказать вывести нарушителей тишины!.. Продолжайте, сударыня.

Хоробиткина. Нет, князь, вы защитите меня! вы позвольте мне объясниться перед вами секретно.

Князь Чебылкин. Извольте, сударыня, извольте. Снисходя на вашу просьбу, я согласен вас выслушать. Я не могу потакать злоупотреблениям, даже супружеским, я люблю правду… (Усилив голос.) Я вас выслушаю, сударыня, приходите завтра утром. (Хоробиткина приседает. Князь обращается к вдове Шумиловой.) Ну-с, а вы, сударыня?

Шумилова (внезапно заливается целым потоком слез; прерывающимся голосом). Вдова, батюшка, ваше сиятельство, вдова, коллежская секретарша Шумилова… защитите вы нас, бедных сирот…

Князь Чебылкин (Разбитному). Je crois que c’est du ressort de la princesse?[84]

Разбитной. Вы о пособии, что ли, просите?

Шумилова. Ой, батюшка, ваше благородие…

Разбитной. Обращайтесь к князю, сударыня.

Шумилова. Батюшка, ваше сиятельство! хорошо, кабы пособие-то… да нет уж моей моченьки, ваше сиятельство! Сироты больно одолели… Моченьки-то моей нет!

Князь Чебылкин. Что ж вам угодно, сударыня?

Шумилова. Да я насчет дому-то… домишко, ваше сиятельство, старый… так, развалящий от покойника остался. Ну, вот только приходят вчерась землемеры… (Заливается.) Тут, говорит, какую-то линию вести надо… ой, батюшки!

Князь Чебылкин. Землемеры, сударыня… это следует по закону… (Разбитному.) Expliquez-lui[85].

Разбитной. Ваш дом, верно, не на месте стоит, сударыня?

Шумилова. Как не на месте! На месте, ваше сиятельство, на земле стоит… и дедушки и прадедушки наши так владели… как не на месте!

Разбитной. То есть, я хотел сказать, что ваш дом не на плановом месте выстроен?

Шумилова. Помилуйте, ваше благородие…

Разбитной. Обращайтесь к князю, вам говорят.

Шумилова. Помилуйте, ваше сиятельство, ведь еще наши дедушки дом-от строили… как не на месте?

Разбитной. Стало быть, не на месте, если землемеры говорят, что через него линию вести надобно.

Шумилова. Помилуйте, ваше благ… ваше сиятельство, да как же это возможно, чтоб через живого человека линию вести… просто зубоскалят они… два рублика серебром просят… (Заливается.)

Разбитной. Она ничего не понимает, ваше сиятельство.

Князь Чебылкин (строго). Не хорошо, сударыня, не хорошо! Прежде нежели решаться утруждать начальство, надо вникнуть в предмет… не хорошо-с… (Переходит мимо купцов и крестьян на другую сторону зала, где стоят благородные просители. Купцы и крестьяне вздыхают.)

Шумилова (плача). Господи! что ж это такое с нами будет!