Том 2. Охотница из Аккана

Камень вспыхнул рубиновым светом, поднялся с руки Тома и бесшумно поплыл ко все еще работающему генератору. Он принялся плавать в воздухе вокруг генератора, казалось, пристально изучая его. Я сидел с открытым ртом, когда из камня внезапно ударил ослепительный белый луч. Он попал в финальную лампу и та мгновенно исчезла. Все произошло быстрее, чем я об этом рассказываю. Свет прошелся по остальной аппаратуре, по спирали, и все, чего он касался, исчезало.

Затем эта проклятая штуковина подлетела и спряталась в карман Тома.

— Ради Бога, Том, скажи же, что произошло, а то я сойду с ума! — закричал я.

Ему потребовалось ужасно много времени, чтобы вспомнить. Он вел себя так, словно распутывал в уме клубок ниток и пытался связать оборванные концы.

— Что произошло? А, ты имеешь в виду, что произошло, когда я прошел через завесу? Да ничего. Ничего не произошло. Я просто прошел через нее.

— Том, если ты хочешь, чтобы я оставался в здравом уме, отвечай быстро. Я и так уже повис над пропастью и цепляюсь за край зубами и ногтями. Сколько же может выдержать человек?

— Да, наверное, ты прав. Я расскажу все, что могу. Боюсь только, это будет недостаточно. Они оставили мне слишком мало мыслей.

— Они? Что ты имеешь в виду?

— Ну, тогда, оно. Неважно, что именно: Оно или Они.

— Том, — сказал я, и, очевидно, мой голос прозвучал слишком резко, потому что он повернул голову и озадаченно посмотрел на меня, — Что там, за завесой? Какие Они? Что такое Тот?

— Я прилагаю все силы, старина, но не могу думать быстро. Однако мне нужно спешить, потому что с каждой секундой я думаю все медленнее. Они сказали, что так и будет. Что моя память постепенно будет становиться все туманнее.

Я постарался взять себя в руки и хлебнул прямо из бутылки, а Том продолжал:

— Когда я прошел через завесу, то не знаю, переместился ли на миллион миль в пространстве, на миллион лет во времени, или же в иное измерение, в иной мир, который существует на том же самом месте, что и наш, но в другом измерении. Нет никакой возможности узнать это, потому что нечем измерить, чему равен шаг сквозь завесу. Я прошел через нее и оказался во вселенной чистого разума. Мы связываем разум с деятельностью мозга. Так вот, уверяю тебя, что в той Вселенной разум существует отдельно от материи, по крайней мере, от того, что мы считаем материей, и использует энергию, которую я не могу описать, потому что нет слов для ее описания, причем мыслит этот разум так, как мы мыслить не можем.

НА СЕКУНДУ Том замолчал и похлопал себя по карману, где лежал драгоценный камень.

— Короче говоря, единственный способ правильно описать ту Вселенную, это признать, что она не существует. Наши чувства не могут ощутить ее. Но разум наш может осознать этот потусторонний мир, и только благодаря этому мы можем сказать, что он действительно существует... я хочу сказать, что лишь благодаря разуму мы узнали, что прошли сквозь завесу — и таким же образом потусторонний мир может узнать о нас. В том потустороннем мире нет ничего, но там есть Они. Они следуют по линии развития, непостижимым для нас, идут к целям, которые мы не можем даже вообразить, и достигают состояния чистого разума. Они существуют, как деформация пространства... как изгиб Их пространства, и для них эта пространственная деформация и есть материя, Они ощущают и используют ее, как мы используем нашу материю.

Дрожащей рукой он вытер со лба пот. Можно было сделать лишь одно, и я это сделал. Уровень жидкости в бутылке быстро понижался.

— Мой разум, или часть его, может совсем остановиться. У меня вообще есть чувство, что это Тот говорит с тобой через меня.

— Кто такой Тот? — мне пришлось еще хлебнуть для храбрости, чтобы задать этот вопрос.

— Он — моя защита. Его послали со мной, чтобы увидеть, что я выполнил свою часть сделки.

— Что еще за сделка?

— Уничтожение прохода. Я отвечаю тебе так быстро, как только могу. В том потустороннем мире материя нашего пространства-времени неестественна. Это — смертельный яд для тамошних обитателей. Когда ты бросил сигаретный окурок через завесу, то вызвал огромные разрушения. Они отгородили эту часть своего мира, поставили защиту, и тут появился я. Они ждали меня. Я не могу понять, насколько они разумны. Мои уравнения...

Из кармана Тома, где лежал Тот, раздался сердитый хрип. Огромный драгоценный камень вылетел наружу и вспыхнул, осветив всю комнату. Внезапно стол Тома, заваленный грудами бумаг с невнятно написанными уравнениями, включая и работу Успенского, исчез в белой вспышке. Тот вернулся и снова спрятался в карман Тома.

— Я и забыл о них, — пробормотал Том.

— Давай, соберись и рассказывай дальше, — стал просить я.