Том 2. Охотница из Аккана

— На самом деле я все же старею, — поправил его пациент. — За каждые тридцать лет жизни я старею примерно на год, по моим прикидкам.

— Но...

— Я прожил уже так долго, что могу и дальше жить подобным образом, — перебил его пациент. — Да. Я помогу вам, чем смогу. Но с одним условием.

— Все, что скажете, — воскликнул Гарольд Миллер.

Он был слишком взволнован, чтобы мыслить ясно. Здесь, у них на руках, был единственный на Земле человек, который мог бы решить все их исследовательские проблемы. Тщательное, полное исследование этого пациента могло бы раскрыть один из наиболее охраняемых законов природы.

— Какое у вас условие?

— Вы будете держать в тайне правду обо мне. Вы не расскажете никому — и я имею в виду, вообще никому, — кто я такой.

— Обещаем, — ответили друзья в унисон.

— Тогда я помогу вам, — сказал пациент.

ОНИ ЗАБРАЛИ его из больницы в тот же день, несмотря на протесты молодого врача, который волновался по поводу слишком медленного сердцебиения и настаивал, что с этим нужно что-то делать. Гарольд и Рут Миллер отвезли пациента к себе домой. Поскольку он и Гарольд были так похожи друг на друга, и к тому же носили одинаковые имена, они решили представить его своим друзьям и сотрудникам Фонда, как кузена.

— Человеку в моем положении приходится научиться хранить свои тайны, — объяснил он. — Никакой рекламы. Нельзя никого посвящать в эту тайну, кроме тех, кто уже знает ее.

По тону его можно было подумать, что он полагал, что уже слишком много людей знают его секрет.

В доме Миллера его поместили в комнате для гостей. Рут Миллер обнаружила, что его присутствие породила тревожащую ее проблему.

— Я должна попросить тебя сосать мятные конфетки, — заявила она мужу.

— Зачем? — не понял он.

— Затем, чтобы я могла различать вас в темноте, — ответила жена.

— О, он не сделает ничего подобного! — дошло до Миллера.

— Откуда ты это знаешь? Он ведь живой мужчина, не так ли? — Этим она намекнула, что мужчина способен на все, что угодно.

Впервые Гарольд Миллер понял, что, с ее точки зрения, ситуация могла стать не такой уж идеальной.

— Мы придумаем пароль, — решил он. — Что-то вроде Джек Фрост. Ты говоришь: «Джек», и если я не отвечу: «Фрост», ты не пустишь меня в спальню.

— А что, если он подслушает пароль?

— Если он подслушает, мы просто изменим его.

— Когда? После?

— Ты делаешь из мухи слона. Этот человек очень важен. Будь же благоразумна.

— Для меня важно знать, кто спит со мной, — ответила Рут.

Но страхи ее оказались необоснованными. Старый Гарольд, кроме всего прочего, оказался истинным джентльменом. Живя вместе с ними, казалось, он чувствовал, что обрел настоящую семью. Молодой Гарольд понял, что этот человек невероятно одинок.

В биохимической лаборатории Фонда они начали свои тесты. По Фонду всегда бродили какие-то странные личности. И Старый Гарольд был принят остальным штатом, как один из таких. Он охотно сотрудничал со всеми. Он не только перестал быть одиноким, но впервые в жизни нашел людей, с которыми мог откровенно говорить, людей, которые поняли его и не стали поднимать на смех. Грофф хотел делать записи всего, о чем он рассказывал, и утверждал, что так можно раскрыть много загадок истории. Клерборн насмехался над этой идеей.

— Мы создаем историю. К черту загадки седой старины! — Клерборн, маленький человек с каким-то ущемленным личиком, был талантливым биохимиком, но чувствовал себя постоянно подавленным, хотя и старался побороть это ощущение. — Просто подумай, если мы сможем раскрыть эту загадку, впереди нас ждут миллионы! Миллиарды! — Он сощурился при мысли об этом и замолчал.

— Если вы собираетесь делать на мне деньги, то я пас, — заявил Старый Гарольд.

— Но почему? — вызывающе бросил Клерборн. — Деньги очень важны.

По тону его было понятно, что он считал деньги самым важным из всего существующего.

— Несомненно, их должно быть достаточно, чтобы хватило на прожитье, — ответил Старый Гарольд. — Но я много раз видел, как люди ломают себе жизнь, становясь слишком жадными или стремясь получить денег больше, чем им было нужно.

— Я тоже такого мнения, — поддержал его Молодой Гарольд. — Мы работаем здесь не за деньги, мы работаем ради Рода Человеческого. Если мы сумеем овладеть процессом замедления старения, это должно быть доступно всем людям, независимо от их расы, цвета кожи или общественного положения.

— Да вы оба просто сентиментальные идеалисты, — заявил Клерборн.

— Лучше пусть меня с благодарностью вспоминает хотя бы один человек, чем я буду иметь миллион долларов, — заявил Старый Гарольд. — Я не стану помогать вам разбогатеть. Да я бы сто раз уже мог разбогатеть, если бы захотел!

В этом он был непреклонен. Клерборн больше ничего не говорил на данную тему.

РАБОТА НАЧАЛАСЬ и продолжалась.