Том 2. Песни. 1971–1980

Всю войну под завязку
я все к дому тянулся,
И хотя горячился —
воевал делово, —
Ну а он торопился,
как-то раз не пригнулся —
И в войне взад-вперед обернулся
за два года – всего ничего.

Не слыхать его пульса

С сорок третьей весны, —
Ну а я окунулся
В довоенные сны.

И гляжу я дурея,

И дышу тяжело:
Он был лучше, добрее,
Добрее, добрее, —
Ну а мне – повезло.

Я за пазухой не жил,

не пил с господом чая,
Я ни в тыл не просился,
ни судьбе под подол, —
Но мне женщины молча
намекали, встречая:
Если б ты там навеки остался —
может, мой бы обратно пришел?!

Для меня – не загадка

Их печальный вопрос, —
Мне ведь тоже несладко,
Что у них не сбылось.

Мне ответ подвернулся:

«Извините, что цел!
Я случайно вернулся,
Вернулся, вернулся, —
Ну а ваш – не сумел».

Он кричал напоследок,

в самолете сгорая:
«Ты живи! Ты дотянешь!» —
доносилось сквозь гул.
Мы летали под богом
возле самого рая, —
Он поднялся чуть выше и сел там,
ну а я – до земли дотянул.

Встретил летчика сухо

Райский аэродром.
Он садился на брюхо,
Но не ползал на нем.

Он уснул – не проснулся,

Он запел – не допел.
Так что я вот вернулся,
Глядите – вернулся, —
Ну а он – не успел.

Я кругом и навечно

виноват перед теми,
С кем сегодня встречаться
я почел бы за честь, —
Но хотя мы живыми
до конца долетели —
Жжет нас память и мучает совесть,
у того, у кого она есть.

Кто-то скупо и четко

Отсчитал нам часы
Нашей жизни короткой,
Как бетон полосы, —

И на ней – кто разбился,

Кто взлетел навсегда…
Ну а я приземлился,
А я приземлился, —
Вот какая беда…

1975

БАЛЛАДА О ДЕТСТВЕ