Том 2. Поэзоантракт

Итак, нежданное признанье
Слетело с изумленных уст!..
Не оттого ль мое терзанье?
Не оттого ли мир мне пуст?

Не оттого ли нет мне места,

Взлелеянного мной вполне?
И в каждой девушке невеста
Является невольно мне?

Не оттого ль без оговорок

Я не приемлю ничего?
Не оттого ль так жутко-зорок
Мой взор, вонзенный в Божество?

Не оттого ль мои паденья

Из глуби бездны снова взлет?
Не оттого ль стихотвореньям
Чего-то все недостает?…

И как судить я брата смею,

Когда я недостатков полн,
И, — уподобленный пигмею, —
Барахтаюсь в пучине волн?…

Чары соловья

Но соловей не величавей
Меня, а все ж он — соловей,
Чья песнь посвящена дубраве
И первым трепетам ветвей!

В его бесцельном распеванье

Не больше смысла, чем в траве,
И все же в нем очарованье, —
В ничтожном этом соловье!

И в пенье бестенденциозном

Не мудрость высшая ль видна?
Не надо вовсе быть серьезным,
Когда томит тебя весна!

Весной упиться всем уменьем

Души безразумной умей!
Так говорим волшебным пеньем
Тебе и я, и соловей!

Возрождение

Величье мира — в самом малом.
Величье песни — в простоте.
Душа того не понимала,
Нераспятая на кресте.

Теперь же, после муки крестной,

Очищенная, возродясь,
Она с мелодией небесной
Вдруг обрела живую связь.

Освободясь от исхищрений

Когтистой моды, ожил стих —
Питомец чистых вдохновений
И вешних радостей живых.

И вот потек он ручейково,

Он бьет струей поверх запруд,
И нет нигде такой оковы:
Зальдить ручей — мой вольный труд!

«Эти» мужчины

Предвижу критиков ухмылки,
Их перекошенные рты.
Их презирает стих мой пылкий —
Явленье истой красоты!

Огонь святого вдохновенья

Растопит скептицизма лед,
И критиков в одно мгновенье
Закружит мой водоворот.

В нем эти лысые, косые,

Кривые, пошлые и все,
Кем разукрашена Россия,
Вдруг явятся во всей красе.

И взвоют «евнухи Парнаса»,

Кружась передо мной волчком:
«Позволь, о автор „Ананасов“,
Тебя ругнуть… чуть-чуть… бочком:

Ведь при такой дороговизне

Как нам прожить без руготни?»…
Нет, кроме шуток, эти «слизни»
Существовали в оны дни.

Почти что мной напропалую

Меня угодливо браня,
В глаза — чуть руки не целуя
И ремесло свое кляня…

Вне политики

Где ходит море синим шагом
То к берегу, то к островам,
Нет плаца бешеным ватагам,
Нет фразы взбалмошным словам;

Где в зелень берегов одета

Златисто-карая река,
Здесь нет ни одного «кадета»,
Ни одного «большевика».

И где в растущем изумруде

Лесов и поля дышит Бог,
Здесь братьями живут все люди
И славословят каждый вздох.

И здесь, где лишь от счастья плачет

Живой, где горести чужды,
Здесь нет политики, и значит:
Нет преднамеренной вражды!

Доказательство рабства