Эта часть была написана как бы «одним дыханием» – за каких-нибудь три месяца, хотя им предшествовали годы раздумий и поисков. В мае 1935 года в письме к матери Фадеев сообщает: «…Я до осени не поеду в Москву, – постараюсь за лето кончить четвертую часть романа (третью я кончаю на днях и сразу высылаю в „Красную новь“)». Направление, намеченное этой частью, считал А. Фадеев, по-новому определит замысел всего произведения в целом. Еще до ее окончания автор делился в письме к своей сестре Т. А. Фадеевой надеждой, «что в
«Третья книга моя (читали ли вы ее?) хорошо встречена среди большей части литературных кругов. В „Литературной газете“ была рецензия Мариэтты Шагинян, очень приятная для меня, и хороший отзыв был в статье Эрлиха „Нам чудится деляга“, посвященной другим проблемам… В романе я уверен, – он свой путь к читателю и общественному мнению, безусловно, найдет».
Свой путь к читателю роман действительно нашел, четвертая часть показала правильность взятого автором общего направления и несомненный рост его мастерства.
Изменения в структуре и художественном звучании романа связаны с философски-историческим расширением замысла.
А. Фадеев видел свою цель в том, чтобы дать как бы в вертикальном разрезе все русское общество в канун и в период революции. В третьей и четвертой частях романа на авансцене появляются люди, наиболее выразительно представляющая революционные силы. Рядом с удэгейцами, старыми и молодыми интеллигентами, богачами и контрреволюционерами действуют, выдвигаясь в центр повествования, большевики Петр Сурков, Алеша Маленький, Мартемьянов, Сеня Кудрявый и другие. Они показаны и в практике революционного действия, и в полноте политической, интеллектуальной, нравственной жизни.
«Последний из удэге» был важным этапом в поисках автором того художественного синтеза, который он считал требованием времени. Стремясь нарисовать эпическую картину действительности, он высказывался в пользу монументальной синтетической формы. Добиваясь масштабности изображения, он сочетал точные характеристики социальных, политических сил, определяющих ход истории, с героическими и романтическими эпизодами борьбы, с проникновенным рисунком человеческой психологии. Исследователи М. Серебрянский, А. Бушмин и другие верно заметили, что многое связывает А. Фадеева не только с Л. Н. Толстым, по и с А. М. Горьким. Это подтверждается и высказываниями автора «Последнего из удэге». Он с восхищением прочитал «Жизнь Клима Самгина» и извлек из этого произведения принципиально важную для себя и всей литературы 30-х годов программу: «При наличии той исторической вышки, на которой мы стоим, при том, что нам нужно изменить мир, как бы заново его воссоздать, – мы ищем больших синтетических форм. Мало разложить на части, – нужно взять в целом».
Мечтая о большом эпическом, «синтетическом» повествовании, А. Фадеев оставался, по его заявлению, верен форме старого реалистического романа с обилием социальных типов, подробными и точными описаниями всего материального мира. Такая форма, считал писатель, благоприятствует эпохальной задаче, стоящей перед советской литературой: создать эпос философского характера, в котором значительная роль принадлежит обобщающей художественной мысли, философскому осмыслению действительности.
А. Фадеев понимал значение такой задачи. Но понимал и трудности ее реализации. Его последующая работа оказалась весьма нелегкой, и шла она с гораздо большими сложностями и значительно дольше, чем он рассчитывал. Над четвертой книгой Фадеев работал вплоть до 1940 года, написанное же прежде все время приходилось углублять и дорабатывать. А. Фадеев не раз говорил о стоявших перед ним трудностях. Недостатки романа он связывал с малым писательским опытом. Новый роман, отмечал писатель, гораздо сложнее «Разгрома» по охвату событий, материалу, композиции. Задумано большое эпическое, «синтетическое» произведение, но «забивают детали, образы героев не перерастают в типические, расползаются». Стройность повествования нарушается из-за того, что «композиция романа попросту несовершенна…».
Роман создавался на протяжении многих лет, и не приходится удивляться тому, что он продолжал изменяться, уточняться, углубляться. Автор не во всем добился цельности, он все еще вынашивал планы кардинальной перестройки произведения. Не прекращалась работа над текстом «Последнего из удэге».