Том 2. Последний из удэге

Эта работа преследовала и общие цели уточнения замысла всей вещи, и более конкретные задачи отработки каждого образа, каждой сцены. На произведении лежит печать строгой требовательности автора к своему труду. В архиве А. Фадеева хранятся главы, имеющие по десять – двадцать различных вариантов (например, объяснение Петра Суркова и Лены Костенецкой). Об авторской взыскательности свидетельствует и такое высказывание, относящееся к 1932 году: «Насколько (при том незначительном опыте, который у меня есть) мне трудно осуществить свои намерения, вы можете судить по тому, что я десятки раз начинал „Последний из удэге“ и всякий раз неудачно. То я начинал с того, что Сережа и Боярин стоят на перевале, то с того, что они проснулись в избе Боярина (с чего я впоследствии и начал роман), то с разговора в городе Ольге по телефону, то с описания жизни Лены Костенецкой, то с момента встречи партизан с хунхузами».

Взыскательное отношение А. Фадеева к своему труду сказывается и в поисках наилучшей композиции романа, и в стремлении добиться наибольшей точности в изображении каждой ситуации, каждого образа, в подходе к любому определению, эпитету, сравнению. Одной из множества возможных иллюстраций может послужить образ мальчика-удэге, выведенный в тринадцатой главе второй части. В первоначальном тексте написано: «высокий мальчик». Потом автор пытался конкретизировать образ, зачеркнул слово «высокий» и написал «стройный». Но, как говорится в романе, на удэгейцах, живших в условиях старого строя, уже лежала печать вырождения. Поэтому в последующем варианте А. Фадеев использует другое определение: «хилый».

Большие изменения вносятся Фадеевым и в журнальную редакцию при выпуске каждой части романа отдельным изданием. Вышедший в 1933 году первый том романа (первая и вторая части) существенным образом отличался от изданий обеих частей порознь. Автор композиционно перестроил произведение, внес много частных исправлений. В первоначальном тексте история Лены Костенецкой развивалась во второй части книги. Теперь автор вставляет ее в первую часть (сразу же после шестой главы, где описывается приход Сережи и Мартемьянова в город Ольгу). История Лены продолжается до конца первой части, а также охватывает пятнадцать глав второй. Лишь после этого вводятся главы о Боярине, стойбище удэге и другие, которые вначале входили в первую часть. Из журнального варианта второй части в ее книжную редакцию включены опубликованные в «Октябре» в 1930 году шестнадцать глав (от встречи отряда Гладких с хунхузами до приезда Лены к партизанам).

Изменения, сделанные в тексте, служат также уточнению социальной и психологической характеристики действующих лиц. Так, например, в нервам варианте протест Сережи против безобразного поступка учителя-реакционера Редлиха носил несколько случайный характер, после скандала в классе Сережу вызвали к директору и исключили из гимназии. В отдельном издании романа юноша сознательно бросает вызов Редлиху, а затем «во главе делегации» направляется к директору требовать от Редлиха извинения.

Существенные исправления делаются и в последующих частях романа. Сохранилось несколько набросков начала третьей части, где автор намеревался подробно осветить существо разногласий между обкомом партии и партизанским командованием и объяснить, почему для их ликвидации был послан именно Алеша Маленький («он был связан с Сурковым годами совместной работы и дружбы: областной комитет надеялся, что Алеша проведет директиву без излишнего обострения с Сурковым, известным своей грубостью и нетерпимостью»). На этот счет в дневнике Фадеева 15 ноября 1934 года появляется запись: «Начало 3-й части (Алеша Маленький) переделать: сейчас официально-казенно, газетно, – надо глубже показать, в чем существо спора и как он выглядит для обеих сторон».

Работая над сорок второй главой этой части, Фадеев много раз переписывал диалог Петра Суркова и Лены Костенецкой о человечности и революционной борьбе и, оставшись неудовлетворенным, в конце концов ограничился одной репликой.

В рукописях «Последнего из удэге» имеется несколько вариантов биографии Петра Суркова, начиная с детских лет. Жизненный путь Петра объясняет некоторые особенности его тяжелого, даже нелюдимого характера. У героя романа было очень трудное детство, пьяница-отец жестоко избивал его, и подросток стал с озлоблением относиться к людям. Но участие в революционном движении духовно выпрямило Суркова. В одной из рукописей романа имеется характерное заключение: «Впоследствии, когда Петр стал сам зарабатывать свой хлеб и научился читать книги и начал понимать, на чем стоит мир, он наново пересмотрел свое отношение к людям. Он понял, что в детстве его было много бессмысленной жестокости, прямого зверства. Но он понял также, что многое из страшного этого опыта пригодилось ему и еще больше пригодится в дальнейшей жизни, ибо жизнь такова. И тогда он по-новому взглянул на своего отца и многое простил ему.