О газете «Накануне» и о сотрудничестве в ней Мандельштама см. в кн.: Миндлин Э. Необыкновенные собеседники. М., 1979, с. 101 — 105 и 129 — 159.
Девятнадцатый век (с. 195). — Гостиница для путешествующих в прекрасном, М., 1922, № 1 (ноябрь), без пагинации, с датой «21/VI1» (очевидно, 1922 г.).
Статья была замечена рецензентами: «Мандельштам не доволен XIX веком», — резюмирует «Всемирная иллюстрация» (1922, № 6, с. 12), а в «Корабле» (Калуга, 1923, № 7-8, с. 44 — 45) эта «глубокая и интересная по идеям» статья названа Б. Горнунгом «суровым, своевременным... обвинительным актом минувшему столетию за всю ту глубину культурного падения, в которую вогнал Европу релятивизм и гносеологизм». Во многом статья перекликается и полемизирует со статьей Блока «Крушение гуманизма» (1919; опубл. — Знамя, 1921, Л» 7 — 8), где XIX в. рассматривается в свете неразрешимости противоречия между «цивилизацией и культурой». См. также: «Мандельштам говорит, что символисты ошибочно полагали, будто есть культура — и это хорошо, и есть цивилизация — и это дурно. Мандельштам говорит: «Цивилизация выдумала культуру»
Конец романа (с. 201). — Альм. «Паруса», М., 1922, № 1, с 27 — 32.
«Конец романа» — одно из важных и наиболее оригинальных звеньев в системе общих рассуждений Мандельштама о литературном процессе как целостности в его соотнесенности с социально-историческим развитием. Вопрос о кризисе романа как жанра был в те же годы одной из актуальных эстетических проблем. Необходимо отметить, что, верно поставив «диагноз» романному' жанру, Мандельштам ошибался в прогнозе его будущности: личность — а с нею и роман — уцелела в социальных потрясениях века, благодаря незадействованным ресурсам своего внутреннего развития на фоне противостояния или смертельной борьбы с тоталитарным, как правило, обществом (романы М. Булгакова, В. Гроссмана, Г. Гессе, Г. Маркеса, О. Чиладзе и др.).
Гуманизм и современность (с. 205). — Накануне, Берлин, 1923, 20 января, «Лит. приложение», № 36. В СССР —
Одна из ключевых мировоззренческих статей Мандельштама, синтезирующая его понимание исторических и актуальных политических процессов. Говоря о «монументальности» надвигающихся социальных форм, Мандельштам предупреждает об опасности узурпирующего народную волю тоталитаризма (ср. «ассирийскую» образность в ст-нии 1923 г. «Ветер нам утешенье принес...» и об «ассирийце, держащем мое сердце» в концовке
Заметки о поэзии (с. 207). — Контаминация (с небольшими сокращениями и редакционной правкой) двух частей — статьи «Vulgata (Заметки о поэзии)» (Русское искусство, М., 1923, кн. 2-3 (февраль), с. 68 — 70) и статьи «Борис Пастернак» (Россия, 1923, № 6 (февраль), с. 29; начинается словами: «Когда явился Фет...»).
Творчество Б. Пастернака фигурирует и в др. статьях этого времени («Литературная Москва», «Буря и натиск»). Осенью 1924 г. Пастернак писал Мандельштаму: «Милый мой, я ничего не понимаю! Что хорошего нашли Вы во мне! Кто внушал и подсказывал Вам статьи вроде... той, что в «Русском искусстве»?»
Выпад (с. 211). — Россия, 1924, № 3 (август), с. 187 — 190.