Том 2. Проза

Невинная фраза о празднике произвела на пленников неожиданное впечатление. Белью, как раз отправивший в рот большой кусок рыбы и старательно жевавший, подавился, и вся рыба тут же вылетела обратно. Белов этого не заметил, потому что напряженно смотрел на охранника.

— Какой сегодня? — тихо спросил Белью.

— Гонки, — сказал стражник, улыбаясь. — Красивые гонки.

Пленники стояли на краю большой поляны, рядом торчал мутноглазый. А в центре поляны клубилась толпа. Мужчины что-то делали, крича и явно радуясь. Что именно, было непонятно, но толпа была явно на взводе.

— Ненавижу эти скачки, — говорил Белью. — Я бы их всех после такого шоу перерезал. Взял бы поодиночке и перерезал. Честное слово.

Белов угрюмо смотрел себе под ноги. А охранник мутно пялился на происходящее.

Там все больше расходилась толпа. Крики становились все громче и агрессивнее. Наконец, что-то произошло, туземцы бросились в стороны, но тут же замерли, образовав проход, в начале которого стояли два обнаженных и порядком измученных туземца, на голове одного из которых почему-то была воинская каска.

Дальнейшее заняло одну минуту. Каждого из этих людей держали сзади и за шею по паре туземцев. Из толпы донесся рев, одновременно рванулись руки державших и две шеи были перерезаны в один взмах.

И пока две головы падали на землю, тела жертв, еще живые и будто освобожденные, наконец рванулись вперед в странном, рваном беге, похожем на пьяный танец.

Они бежали, а толпа орала. Белов смотрел себе под ноги, Белью закрыл себе рукой глаза, а охранник смотрел на них с укоризной.

Недолог был этот бег. Через десяток метров нелепо споткнулось и рухнуло на землю одно тело, через пару шагов свалилось и другое. Страшные бегуны лежали, неестественно раскинувшись, а их палачи шагами измеряли расстояние…

— Не нужно отворачиваться, — говорил охранник своим пленникам, которые как раз лезли в свою яму. — Нужно привыкать.

Белью как раз спрыгнул вниз, Белов спускался по лестнице, голова его замерла на уровне земли. Он тяжелым взглядом осмотрел охранника и сказал:

— А если и тебя так?

Охранник ответил со страшным спокойствием тупицы:

— И меня так.

Голова Белова скрылась в яме. Охранник привычно уселся рядом на землю.

Они сидели на грубо сколоченных лежаках в своей яме.

— Пятый месяц… Пятый месяц в этом дерьме! — говорил Белов. — И никак не уйти!

— Нет, не выйдет, — подтвердил Белью. — И никому не дашь знать, чтобы вытащили отсюда! Долбаный остров!

— Да. Вот так занесет мимоходом, и ни туда ни сюда. Черт меня занес!

Он поднял глаза на собеседника. Тот тоже смотрел на него. Потом сказал:

— Ты кто, Джек?

— Простой коммивояжер, — ответил Белов и посмотрел на приятеля долгим взглядом, в котором было и ехидство, и сообщничество.

Сказал с упором:

— Как и ты, Майк.

За рулем автомобиля, мчащегося по хайвею, сидел Винс. Его шикарная черная спутница на заднем сиденье курила и задумчиво смотрела куда-то вниз, на экран маленького автомобильного телевизора.

— Ты не боишься, Винс? — спросила она.

— Чего? — удивился продюсер.

— Весь этот шум, который поднялся вокруг твоего загадочного парня, он попросту преувеличен. Посмотри, что творится! Кажется, что все просто сошли с ума!

— Что и требовалось доказать. Они уже были сумасшедшими, я только придал форму общему психозу. Подожди еще пару месяцев, и ты увидишь, что этот парень сделает смехотворной всю историю с «Beatles»!

— Ты рассуждаешь, как человек, который сорвал кучу денег, и теперь хоть весь мир к чертям провалится…

— Как ты не права! Я делаю это исключительно из любви…

— Любви к кому?

— К этому парню. Первый раз вижу музыканта, который не глупее продюсера! Он до сих пор не появился! Мало кому хватало терпения знать, что ты так знаменит и богат, но продолжать отсиживаться на своей студии. Этот парень прекрасно понимает, что стоит ему материализоваться — и всему конец. Я записываю всех самозванцев, которые претендуют быть им — их уже пятьдесят четыре!

— Все равно это дурно пахнет. Какая-то Панама…

— Ты просто не в настроении сегодня, — сказал Винс, и его спутница, погасив сигарету, обиженно замолчала.

Шувакиш, толкучий рынок под Свердловском.

В загородке из проволоки вплотную друг к другу топталось невероятное количество людей, занятых куплей и продажей. Толпа была плотная, серая, угрожающая, если смотреть с железнодорожного мостика, по которому шли и шли в сторону тучи люди.

Посреди этого моря двое юнцов приставали к третьему:

— Дай прицениться. Ну дай посмотреть.

Третий был чуть постарше и важный. Он подозрительно осмотрел юнцов и сказал:

— У вас все дешево, все равно не отдам.

— Ну дай, — канючили юнцы.

И он сжалился. Небрежно открыл сумку, вытащил пластинку. На ярком конверте было написано: «Nobody from Nowhere».

Юнцы смотрели, затаив дыхание.

Конверт был красивый, яркий. И надпись была броская, запоминающаяся…

* * *