Читаем Том 2. Статьи и фельетоны 1841–1846. Дневник полностью

Именно этот, присланный Белинскому и Некрасову текст мог быть известен Добролюбову, который в своей рецензии на «Историю русской словесности» Шевырева («Современник», 1859, № 2) ссылается на замечание «одного писателя» (т. е. Герцена) о том, что лекции Шевырева о русской словесности рассматривают литературу «преимущественно того времени, когда ничего не писали» (Н. А. Добролюбов. Полн. собр. соч., Гослитиздат, т. 2, 1935, стр. 444).

В России комментируемое произведение впервые было напечатано М. И. Семевским в РС, 1871, № 11, стр. 528–532, за подписью W, в качестве статьи, отнесенной к 1846 году и посвященной В. Г. Белинскому. Автор статьи не был указан по цензурным причинам.

Можно предположить, что источником текста, опубликованного в РС, является статья, присланная в 1845 г. Белинскому, или список с нее.

Текст РС отличается от текста БиД III в основном разночтениями стилистического характера. Лишь в отдельных случаях разночтения имеют смысловое значение. Так, например, в тексте РС говорится, что Греч «публично читал в Петербурге поэзию грамматики <…> доказывая, как счастлив должен быть тот народБиД III – язык), который так хорошо, как мы, спрягает глаголы» (см. варианты).

«Маяку» ~ издается одним г. Бурачком… – До 1842 г. «Маяк» издавался С. А. Бурачком совместно с П. А. Корсаковым.

…знаком ~ с мечом, не только с одним, но и с двумя… – Намек на участие Булгарина сначала в кампании 1806–1807 гг. в рядах русской армии, а затем, в 1812 г., в рядах армии Наполеона. Стр. 117… г. Гёте упоминает о г. Шевыреве… – Шевырев был бегло упомянут Гёте как автор критического разбора второй части «Фауста». Разбор этот послал Гёте сам Шевырев (см. Н. Барсуков. Жизнь и труды М. П. Погодина, кн. II, стр. 180).

…г. Шеллинг спрашивает философских статьях г. Погодина… – Погодин, вспоминая свое посещение Шеллинга (1825), сообщал, что последний расспрашивал его о положении философии в России (см. Н. Барсуков. Жизнь и труды М. П. Погодина, т. IV, стр. 326).

Греч, по прекрасному выражению «Москвитянина», рассматривает Европу в полицейском отношении… – Герцен имеет в виду отзыв Шевырева о «Письмах с дороги» Н. И. Греча, в «Обозрении словесности русской за 1842 год» («Москвитянин», 1843, № 10): «У Греча есть свой взгляд на Италию<…> мы бы назвали этот взгляд полицейским <…> Греч путешествовал в Италии по части порядка, чистоты и опрятности».

Степан Петрович любит Италию, поющую октавы… – Намек на статью Шевырева «О возможности ввести итальянскую октаву в русское стихосложение» («Телескоп», 1831, ч. III) и на его перевод седьмой песни «Освобожденного Иерусалима» Тассо, на примере которого (перевода) Шевырев пытался доказать возможность введения итальянской октавы в русское стихосложение. Белинский в обзоре «Русская литература в 1841 году» (Полн. собр. соч., т. VII, 1907, стр. 31) резко отозвался об этом переводе.

…Михаил Петрович – западных слачян, потому что он их считает восточными. – Имея в виду связи Погодина с чешскими научными кругами, стоявшими в стороне от активной национально-освободительной борьбы, Герцен иронизирует по поводу попыток московского реакционного профессора искать в Чехии поддержку самодержавию.

…«Историю» Н. И. Греча. – Речь идет об изданной Гречем в 1843 г. «Древней истории», переводе книги К. Беккера.

Фаддей Венедиктович ~ невский Коцебу… – См. такое же сравнение Булгарина с доносчиком и предателем Коцебу в фельетоне «„Москвитянин" и вселенная».

Греч публично читал в Петербурге поэзию грамматики… – Лекции эти были изданы в 1840 г. в виде «Чтений о русском языке».

Погодин ~ идет от происхождения Руси до Х века… – Как свидетельствует историк С. М. Соловьев, слушавший лекции Погодина в Московском университете в 40-х годах, последний строил свой курс таким образом, что прочитывал обе свои диссертации, т. е. «О происхождении Руси» (1824) и «О летописи Нестора» (1834); «после этого времени оставалось уже немного; это остальное время Погодин проводил в том, что приносил Карамзина и читал из него разные места» («Записки Сергея Михайловича Соловьева». изд. «Прометей», Петроград, стр. 55–56).

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Детективы / Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза