Том 2. Стихотворения и поэмы 1927-1930

Осенними астрами
     день дышал,
отчаяние
   и жалость! –
как будто бы
   старого мира душа
в последние сны
     снаряжалась;
как будто бы
   ветер коснулся струны
и пел
  тонкоствольный ящик
о днях
  позолоченной старины,
оконченных
   и уходящих.
И город –
   гудел ему в унисон,
бледнея
   и лиловея,
в мечтаний тонкий дым
      занесен,
цветочной пылью
     овеян.
Осенними астрами
     день шелестел
и листьями
   увядающими,
и горечь горела
    на каждом листе,
но это бы
   не беда еще!
Когда же небес
    зеленый клинок
дохнул
  студеной прохладою, –
у дня
  не стало заботы иной,
как –
  к горлу его прикладывать.
И сколько бы люди
     забот и дум
о судьбах его
    ни тратили, –
он шел – бессвязный,
      в жару и бреду,
бродягой
   и шпагоглотателем.
Он шел и пел,
    облака расчесав,
про говор
   волны дунайской;
он шел и пел
    о летящих часах,
о листьях,
   летящих наискось.
Он песней
   мир отдавал на слом,
и не было горше
     уст вам,
чем те,
  что песней до нас донесло,
чем имя его –
    искусство.

1930

Октябрьские песни

Мы ходим в кино,
играем в ма-джонг,
ухаживаем
потихоньку от жен;
под стоны чарльстона,
под хрипы гармошки
летим развлекаться –
веселые мошки.
С младенчества тянем
причмокивать ртишки
на вина,
на девочек
да на картишки.
Еще ни быт,
ни характер не слажен,
а мы уже ищем
покоя послаже.
И, только почувствовав
крылышек жжение,
впадая в какое-нибудь
несчастье,
вопим о захлестывающем
окружении,
о сжавшем нас
в кольца удавьи
мещанстве.
От чичиковской
всеизвестной брички
ведут родословную
наши привычки.
У русских,
известно,
душа грозовая:
двое работают –
двадцать зевают.
А когда
к тридцати годам
попристальней взглянем
в прожитый десяток, –
окатит времен
ледяная вода
и в сердце останется
смутный осадок.
А тут злорадные
да грязноглазые
захватят сердце
крепче клещей:
у разума с чувством-де
разногласия,
и это все
в порядке вещей.
Чтобы не радовать
сердца вражьего,
пищи не дав
его злобным речам,
давайте
не разлагаться заживо
по мелочам.
Прекратить надо
ахи да охи нам,
так начиная
порядок дневной:
двадцать
упражнений Анохина
и с постели –
под душ ледяной.
Чтобы целого
не ослаблять,
дрожь и слабость
из тела выньте
чтобы у нашего
корабля
крепок был
каждый винтик,
чтобы мускул
силой набряк,
чтобы железнились
груди,
чтобы были
у Октября –
только
свежие
люди!

1927

Идем