Том 2. Стихотворения и поэмы 1927-1930

Травою зеленой одет,
лукавя прищуренным глазом,
охотничьим длинным рассказом
прошел и умолкнул мой дед.

Забросив и дом, и жену,

и службу в Казенной палате,
он слушал в полях тишину,
которой за подвиги платят.

Сверкала его «лебеда»

на двести шагов без отказа,
и зверю из черного лаза
двуногая мнилась беда.

Медведицы жертвенный рев,

на лапах качавшейся задних,
когда выступал медвежатник
из мрака безмолвных дерев.

И зимнею ночью он шел

с волками на честную встречу,
и ахало эхо картечи
по заимкам заспанных сел.

Какой там помещичий быт, –

он жил между сивых и серых,
в оврагах лесов и пещерах,
прошедших времен следопыт.

И я, его выросший внук,

когда мне приходится худо,
лишь злую подушку примну,
все вижу в нем Робина Гуда,

Зеленые волны хлебов,

ведущие с ветром беседу,
и первую в мире любовь
к герою, к охотнику – к деду.

1927

Бабка

Бабка радостною была,
бабка радугою цвела,
пирогами да поговорками
знаменита и весела.

Хоть прописана в крепостях

и ценилась-то вся в пустяк,
но и в этой цене небольшой
красовалась живой душой.

Не знавала больших хором,

не училась писать пером,
не боялась ходить босой
по лугам, покрытым росой.

В тех лугах на ее на след

и набрел пересмешник дед.
Нашутил перед ней, рассмеял,
всеми росами насиял.

На колени пред ней упал,

из неволи ее выкупал.
И пошла она за него,
за курских глаз его синевой.

Так и жили они с тех пор,

губы в губы и взор во взор.
А поссориться доводилось, –
ненадолго хватало ссор.

Бабка радостною была,

бабка иволгою плыла
по-над яблоневыми ветвями –
мастерица на все дела!

Отглядела на синий лен,

отшумела под белый клен.
До сих пор в нее – над рекою –
соловьиный напев влюблен.

1927

Мальчик большеголовый

Голос свистит щегловый,
мальчик большеголовый,
встань, протяни ручонки
в ситцевой рубашонке!

Встань здесь и подожди-ка:

утро синё и дико,
всех здесь миров граница
сходится и хранится.

Утро синё и тихо,

солнца мокра гвоздика,
небо полно погоды,
Сейма сияют воды.

Пар от лугов белёсый

падает под березы;
желтый цветок покачивая,
пчелы гудят в акациях.

Мальчик большеголовый,

облак плывет лиловый,
мир еще занят тенью,
весь в пламенах рожденья.

Не уходи за это

море дождя и света,
чуй – кочаны капусты
шепчут тебе: забудься!

Голос поет щегловый,

мальчик большеголовый,
встань, протяни ручонки
в ситцевой рубашонке!

Огненными вихрами

сразу пять солнц играют;
счастье стоит сторицей,
сдунешь – не повторится!

Шелк это или ситец,

стой здесь, теплом насытясь,
в синюю плавясь россыпь,
искрами брызжут росы.

Не уходи за это

море дождя и света,
стой здесь, глазком окидывая
счастье свое ракитовое!

1930

Детство