Том 2. Стихотворения и поэмы 1927-1930

А ребята
   сидят по домам.
За окошком –
    холодный туман,
на окошке –
    в два пальца лед,
даже в щелку
    взглянуть не дает.
Для ученья
    школы закрылись,
не слыхать
   голосов у крылец.
Тридцать восемь градусов –
        вот так мороз!
Тут не обрадуется
     даже эскимос.
Галки и голуби
    стынут на лету:
по такому холоду
     мчать невмоготу.
Над землею –
    инея борода,
под землею –
    стылые провода.
По проводкам бежит
      тих ток,
не видал его бег
     никто;
по квартирам струит –
      тише капель,
посылает его
    главный кабель.
Если лампочка
    не зажжена,
в темной комнате –
     тишина:
ни звонкого смеха,
     ни бодрого крика,
скучно,
  печально,
     темно и тихо…
Зажигайся в три часа,
      в три часа,
зимнее веселое
     электричество.
Соберем заранее
мы собрание:
как нам быть
    с ползучими
зимними тучами.
Вдруг лампочка –
     клик-клак!
Стал в комнате
    слеп мрак.
Дети в кухню –
    зажечь газ;
газ перемерз,
    зашипел и сгас.
И приходится
    жить без света.
Невеселое
   дело это!

3

Мороз
  зубами скрипнул,
      землю облапил
и перегрыз
   электрический кабель.
Эту улицу
   и вон ту
погружает он
    в темноту.
На углах костры –
языки остры,
не разбить никак
им морозный мрак.
Город
  сумрачен стал
     и темен,
сникло
  в фабриках
     пламя домен,
трамвай не бежит,
     фонарь не горит.
Какой несчастный
     у города вид!
В учреждениях – тьма,
в магазинах – свечки.
Распоясалась зима:
посиди у печки.
Завалила город
     тьма –
словно в яме…
Перепутались дома –
номерами!
Закружилась
    кутерьма
на панели.
В старину лишь
     терема –
так темнели.
Как лесной идут тропой,
вдаль,
  на ощупь, –
люди движутся
    толпой
через площадь.
Гулко хлопают дверьми.
Но не сладок,
никому такой не мил
беспорядок.
А мороз-медведь
     белой лапою
за носы и за щеки
     цапает.
Что тут делать
    и как тут быть,
чем горю
   города
    пособить?

4