Том 2. Стихотворения

При начале весны пробужденный Перун
Вылетает на пламени синем,
И под громы своих вулканических струн
Он несется по вышним пустыням.

Он безумно летит в урагане огней,

И хохочет, ликуя без меры,
Вылетая из склепа оконченных дней
Семимесячной зимней пещеры.

Перед ним Океан, и, его бороздя,

И громами овеяв стремленье,
Ослепительный бог, в ожерельях дождя,
Самоцветные сеет каменья.

Разрываются стены сомкнувшихся гор,

Что зовутся меж смертными тучи,
И уносится он, возлюбивший простор,
Огневзорный, веселый, певучий.

Вот уж он обогнул весь размах высоты,

И пропал, утонул, как мечтанье, —
Только там, где он был, засветились цветы,
Да разбитое молнией зданье.

Гусли-самогуды

Там, где гор сложились груды,
В крепость-дом Громовника,
Диво-гусли-самогуды
В замке спрятаны века.

Много сильных восходило

До скалистой высоты,
Но всегда слабела сила
Ровно-ровно у черты.

Много избранных хотело

Самогуды-гусли взять,
Ровно-ровно у предела
Стыла их живая рать.

Превращаясь в изваянья,

Их застывшие тела
Увеличивали зданье,
Дом, где музыка была.

Так узорно каменели

Ровно-ровно у черты.
И растут из камня ели,
В царстве гордой высоты.

Резким возгласом промчится

В свисте бури крик орла,
Стонут гусли, песня длится,
Сказка музыки светла.

Много тел сложилось в груды,

Грозен дом Громовника,
Входят души в самогуды,
Песня воздуха звонка.

Триглав

Триглав, царящий троекратно,
Над Небом, Бездной, и Землей,
Зачем глядишь ты так возвратно
Тройной козлиной головой?

Ужели в Небе те же мысли,

Что в Бездне бездн, и на Земле?
Везде ль желания повисли,
Как гроздья звезд в полночной мгле?

И светлоглазый взгляд хотенья

Ужели всюду повторен?
И то же ль в тлении горенье,
Что трижды в вечностях закон?

Везде ли те же есть узоры,

И те ж для всплесков берега?
И те же пламенные взоры,
И те же острые рога?

И тот же, трижды взятый с бою,

Чтоб снова жалить нас, удав?
Над троекратною судьбою
Неукоснительный Триглав!

Белбог и Чернобог

1