Том 2. Вторая книга рассказов

– Слышали ли вы в церквах поминанья и не казалось ли вам, что все эти неизвестные: «Иваны, Иваны, Петры, Павлы, Иваны» – плотною живут толпою, предстоят с нами пред Богом? Видели ли вы святцы, где собор ангелов, пророки, мученики, апостолы, преподобные, праведники, благоверные цари, девы и столпники в славе стоят, и не казалось ли вам, что блистающим клиром обстоят они нас в церкви? Святые, мы и ушедшие – одну составляют церковь, во всех живую и действенную. И когда мы молимся, бедные, милые, родные нам руки передают нашу молитву святым заступникам, чтобы неслась она дальше к престолу. И ваша тетушка, и Марина, и все, кто б ни был, как бы ни жил, там неложно и радостно узнал то, чего мы здесь только ищем и во что верим. И они с нами, помогают нам и любят.

Когда утих голос Фонвизина, и те двое молчали, будто прислушиваясь, не раздадутся ли легкие шаги, не откроется ли дверь, не войдет ли фигура в белом платке с цветком в руках, какой они запомнили Марину в утро ее причащения?

– Итак, в Рим? – сказала серьезно Соня.

– В Рим посылают нас, – тихо, но твердо ответил Андрей. Он стоял у печки, куда единственно достигали еще лучи уходящего солнца. Иосиф встал и, подойдя к офицеру, взял его за руку и спросил еле слышно:

– Андрей, имеете ли вы любовь?

Тот, не спуская глаз с неслепящего теперь солнца, ответил:

– Я – человек, я – жив и имею веру, как же мне не иметь любви?!

– Но вы не связаны ни с кем плотскими узами, вы девственны?

– Я – девствен, но неразрывными и земными, чувственными узами связан.

– С кем? – еще тише спросила Соня, подходя с другой стороны офицера и беря его за свободную руку.

– Я люблю и вас и Жозефа, а больше всего Кого, Того и вы любите больше всего живущего.

– Всем сердцем и мыслью и помышленьем! – сказала Соня.

– Всем сердцем и мыслью и помышленьем! – повторил Фонвизин.

– Аминь, – заключил Иосиф.

– Все любившие и любящие с вами, – сказал Фонвизин и поцеловал обоих в губы.

Так они постояли еще втроем, пока совсем не погасла заря за окном.

Виктор без удивленья выслушал сообщенье о поездке в Рим, но ехать отказался наотрез.

– Я и в скиты не собирался ехать, а за границу и подавно; не подумайте, что это оттого, что я не люблю вас, а я сам вижу и знаю, что мне еще рано идти вашим путем.

– Многим ли я тебя старше, Виктор, годами тремя? – уговаривал его отчим.

– В летах ли дело? – возразил тот и стал вместе с ними обсуждать мелочи предстоящей дороги.

Иосиф вдруг спросил:

– Как, Соня, по-итальянски Рим?

– Roma.

– Roma? Хорошо; кругло, как будто купол.

И потом, когда Соня и Виктор ушли, Иосиф подошел к окну и, смотря на уходящий ряд крыш и домов, кресты далеких и близких церквей, широкое небо, стал твердить: «Roma, Roma», пока звуки не утратили для него значенья и что-то влилось в душу огромное, как небо или купол церкви, где и ангелы и мученики – блистающий клир, и какие-то папы и начетники, и милая Марина, и бедная тетушка, и Соня, и Виктор, и сам Иосиф, и он, Андрей, как архангел, и снег на горах, и трава на могиле, и кресты на далеких, чудных и близких, с детства знакомых церквах.

КОНЕЦ

Комментарии

Вторая книга рассказов.

Вышла в изд-ве «Скорпион» в 1910 г.

Подвиги Великого Александра. Впервые в ж. Весы 1909/1:19–41 и 1909/2:17–34. К XX-летию литературной деятельности Михаила Алексеевича Кузмина [Л. 1925] приводит издание повести отдельной книгой: «Венок», М. 1918. Нам ее не удалось достать.

Повесть об Елевсиппе, рассказанная им самим. Впервые в ж. Золотое руно 1906/11-12:68–79.

Нежный Иосиф. Впервые в ж. Золотое руно за 1909, №№ 1 (стр. 49–55), 2–3 (58–76), 4 (37–50), 5 (35–44), 6 (42–56, 7–9 (104–125) и 10 (19–27), с подзаголовком «повесть в трех частях» и полным именем в посвящении: Сергею Сергеевичу Познякову.