Том 22. Истина

Луизе минуло девятнадцать лет. Сальван выхлопотал у Ле Баразе ее назначение, которое прошло почти незамеченным. Времена изменились, теперь имя Симона или Фромана уже не вызывало такой бури негодования, как прежде. И полгода спустя Ле Баразе отважился назначить в помощники Жули сына Симона, Жозефа, который два года назад блестяще окончил бомонскую Нормальную школу и работал в Дербекуре. Перевод Жозефа из Дербекура в Майбуа едва ли был повышением, но, во всяком случае, чтобы его осуществить, требовалась смелость, так как назначение Жозефа в школу, где раньше преподавал его отец, означало реабилитацию Симона. Назначение Жозефа вызвало некоторый шум, конгрегация пыталась восстановить против него родителей школьников, но вскоре новый помощник учителя завоевал всеобщую симпатию скромностью, добротой и разумным подходом к детям. Умонастроение в Майбуа явно улучшилось, это доказывал еще один факт — переворот в писчебумажном магазине Мильом. Настал день, когда г-жа Эдуар, полновластная хозяйка магазина, уступила место за прилавком г-же Александр, а сама скрылась в комнате позади магазина, где прежде пряталась ее невестка. Теперь покупателей обслуживала г-жа Александр, и все пришли к выводу, что клиентура изменилась, следовательно, светская школа постепенно берет верх над школой конгрегации. Г-жа Эдуар, как женщина деловая, в первую очередь заботилась о процветании своей фирмы и стремилась угодить покупателям; поэтому она посадила на свое место невестку, решив, что их дела только выиграют от такой замены. Итак, появление г-жи Александр за прилавком писчебумажного магазина означало, что школа Братьев приходит в упадок. Кроме того, у г-жи Эдуар были крупные неприятности из-за ее сына Виктора, бывшего воспитанника этой школы, который, дослужившись в армии до чина сержанта, впутался в какую-то скверную историю; зато г-жа Александр смело могла гордиться своим сыном Себастьеном, бывшим учеником Симона и Марка и товарищем Жозефа по Нормальной школе; Себастьен уже три года занимал место младшего учителя в Рувиле. Все трое — Себастьен, Жозеф, Луиза — активно вступали в жизнь, и горячая их любовь к людям, широкий кругозор, созревший в испытаниях ум служили порукой, что они с успехом продолжат дело отцов, за которое те боролись с таким страстным упорством.

Прошел еще год, Луизе минуло двадцать лет. Каждое воскресенье она приезжала в Жонвиль и проводила весь день с родителями. Частенько она встречалась там с друзьями, Жозефом и Себастьеном, которые навещали своих бывших наставников, Марка и Сальвана. Иногда вместе с Жозефом являлась и Сарра, дабы провести день на свежем воздухе в обществе товарищей детских игр. Сарра жила с дедушкой Леманом и заведовала его швейной мастерской; трудолюбивая и практичная, она сумела наладить дело. В убогой лавочке на улице Тру появились новые заказчики, а чтобы сохранить заказы крупных парижских магазинов, Сарра приняла на работу на кооперативных началах несколько мастериц. Г-жа Леман умерла; старик, которому было семьдесят пять лет, теперь горевал об одном: что ему не суждено дожить до реабилитации Симона. Каждый год Леман ездил на несколько дней в Пиренеи и, повидавшись с зятем, с дочерью и с Давидом, возвращался домой, радуясь, что все они здоровы и мирно трудятся в тишине и уединении; по он огорчался при мысли, что они не могут быть вполне счастливы, пока чудовищный розанский приговор остается в силе. Сарра уговаривала его остаться у дочери, но он ни за что не хотел покидать мастерскую, считая, что еще может принести пользу, присматривая за работой. И действительно, благодаря его присутствию Сарра иногда могла немного отдохнуть после утомительных прогулок в Жонвиль.