Том 23. Большие надежды

— Герберт, — сказал я, очнувшись от минутного молчания, — тебе при каком свете меня лучше видно, из окна или от камина?

— От камина, — отвечал Герберт, опять придвигаясь ко мне.

— Посмотри на меня.

— Смотрю, мой дорогой.

— Потрогай меня.

— Трогаю, дорогой.

— Ты не думаешь, что у меня жар или рассудок помутился от вчерашнего?

— Н-нет, мой дорогой, — сказал Герберт, смерив меня долгим, внимательным взглядом. — Ты немного возбужден, но в общем — такой, как всегда.

— Я знаю, что я такой, как всегда. А человек, которого мы прячем в доме у реки, — отец Эстеллы.

ГЛАВА LI

Какую я преследовал цель, когда так упорно доискивался, чьим ребенком была Эстелла, — этого я не могу сказать. Читатель вскоре увидит, что вопрос этот и не возникал у меня сколько-нибудь отчетливо, пока его не поставил передо мной человек и опытнее меня и умнее.

Но после того как у нас с Гербертом состоялся описанный выше знаменательный разговор, меня охватило лихорадочное чувство, что я обязан выяснить все до конца, что я не могу так это оставить, а должен повидать мистера Джеггерса и добиться от него правды. Уж не знаю, воображал ли я, что стараюсь для Эстеллы, или мне хотелось, чтобы на человека, безопасностью которого я был столь озабочен, упал отблеск романтической тайны, так давно окружавшей ее в моих глазах. Возможно, что вторая догадка ближе к истине.

Как бы там ни было, я вскочил и готов был сейчас же бежать на Джеррард-стрит. Удержал меня только довод Герберта, что я рискую окончательно слечь и оказаться бесполезным тогда, когда от моей помощи, возможно, будет зависеть жизнь нашего беглеца. Лишь после многократных заверений, что завтра-то я уж непременно пойду к мистеру Джеггерсу, я наконец согласился остаться дома, лежать спокойно и позволить Герберту врачевать мои раны. Наутро мы вышли вместе и расстались на углу Смитфилда и Гилтспер-стрит; Герберт зашагал к себе в Сити, а я направился на Литл-Бритен.

У мистера Джеггерса и Уэммика было заведено время от времени проверять баланс конторы, просматривать счета клиентов и все приводить в порядок. В эти дни Уэммик забирал свои бумаги и книги в кабинет к мистеру Джеггерсу, а в контору спускался один из клерков с верхнего этажа. В то утро, обнаружив такого клерка на месте Уэммика, я сразу понял, в чем дело; но я не жалел, что застану их вместе, — пусть Уэммик сам убедится, что я не выдал его ни единым словом.

Мое появление с рукой на перевязи и в накинутой на плечи шинели обеспечивало мне благосклонный прием. Я, как только приехал в город, послал мистеру Джеггерсу краткое сообщение о несчастье, но теперь он заставил меня рассказать все подробно; и самая тема была столь необычна, что разговор у нас получился не такой сухой и отрывистый, как всегда, и не так строго был подчинен правилу — все подкреплять доказательствами. Пока я говорил, мистер Джеггерс по своему обыкновению стоял у камина. Уэммик, откинувшись на стул и сунув руки в карманы, а перо заложив в почтовый ящик, смотрел на меня во все глаза. Безобразные слепки, неотделимые в моем представлении от здешних деловых разговоров, казалось, напряженно принюхивались — не пахнет ли гарью и сейчас.

Заключив свою повесть и ответив на все их вопросы, я извлек из кармана распоряжение мисс Хэвишем о выдаче мне девятисот фунтов для Герберта. Когда я протянул мистеру Джеггерсу таблички, глаза его ушли немного глубже под брови, но затем он передал таблички Уэммику с указанием выписать чек и дать ему на подпись. Пока Уэммик выполнял это указание, я смотрел на него, а мистер Джеггерс, покачиваясь взад и вперед в своих начищенных сапогах, смотрел на меня.

— Мне очень жаль, Пип, — сказал он, после того как чек был подписан и я положил его в карман, — что мы ничего не предпринимаем для вас лично.

— Мисс Хэвишем была так добра, — сказал я, — что спросила, не может ли она чем-нибудь помочь мне, и я ответил, что нет.

— Ну что ж, вам виднее, — сказал мистер Джеггерс, а Уэммик одними губами произнес: «Движимое имущество».

— Я бы на вашем месте не ответил «нет», — сказал мистер Джеггерс, — но в таких делах каждому виднее, что ему нужно.

— Движимое имущество нужно каждому, — сказал Уэммик, бросив на меня укоризненный взгляд.

Решив, что сейчас самое время заговорить о том, что привело меня сюда, я повернулся к мистеру Джеггерсу и сказал:

— Впрочем, сэр, с одной просьбой я все-таки обратился к мисс Хэвишем. Я попросил ее рассказать мне о ее приемной дочери, и она рассказала мне все, что знала.

— Вот как? — сказал мистер Джеггерс и нагнулся поглядеть на свои сапоги, а потом снова выпрямился. — Ха! Я, пожалуй, не стал бы этого делать, но ей, конечно, виднее.

— Я знаю об Эстелле больше, сэр, чем сама мисс Хэвишем. Я знаю ее мать.

Мистер Джеггерс вопросительно посмотрел на меня и повторил:

— Мать? — Я видел ее мать не более трех дней тому назад.

— Да? — сказал мистер Джеггерс.

— И вы тоже, сэр. Вы-то видели ее не далее как сегодня.

— Да?

— Возможно, что я знаю о родителях Эстеллы даже больше, чем вы, сэр. Я знаю и ее отца.