Том 23. Лесные жители

Число птиц ежедневно растет. Они покидают места, где гнездились, иногда одолевая немалые расстоянья. Новоприбывших компанейские птицы принимают приветливым хором. Среди журавлей пасутся стаи грачей, а пара воронов буквально у ног великанов что-то в пахоте ищет — терпимость с обеих сторон поразительная.

Старый и молодой журавли по соседству с гранами.

Первую школу полетов молодые журавли проходят вблизи от гнезда. Тут же «на большом сборе» их способность держаться на крыльях и быть выносливыми растет. Готовности лететь к месту зимовки тысячная армада птиц достигает к концу сентября. Но есть какая-то причина, заставляющая птиц не торопиться с отлетом. И наконец (часто уже в октябре) вдруг сразу птицы заполоняют собою небо и с трубными криками (в разных местах!) подымаются, иногда кружатся над полями, как бы прощаясь, и улетают. Какой сигнал и откуда они получают, что время лететь? Можно предположить: ждали попутного ветра. В миграции птиц фактор этот значительный. (Ветер в спину даже и для людей важен.) Возможно, попутные ветры помогают журавлям в короткое время с редкими остановками на кормежку и отдых достигать места зимовки на Ниле…

Пожелаем благороднейшим птицам, которых так мало осталось в природе, счастливой дороги.

_{Фото автора. 11 сентября 2008 г.}

Из жизни котов

(Окно в природу)

Моя дочь сообщает из Пущина о житье-бытье кота Шурика. Голубоглазый богатырь этот был кем-то забыт или потерян при переезде и года два жил у помойки, получая то угощенья, то пинки выпивших мужиков.

Дочь принесла кота в дом на руках, и вот уже три года он живет припеваючи. Любит рыбу, овсянку, курагу. Мышей не ловит и не признает. Но врожденную страсть охотника сохранил и приспособился терпеливыми ожиданьями подкарауливать на балконе галок и голубей. Охоту Шурик довел до виртуозного совершенства. Подражая звукам любознательных ротозеев, он научился подманивать их на расстоянье прыжка. Последняя жертва его — галчонок. Кот добычу не ест. Ему важно птицу поймать, поиграть с ней и принести в подарок хозяйке. На этот раз галчонок истошно орал и на помощь привлек где-то близко сидевших родителей. Они, прилетев на балкон, были полны решимости «отшуметь» отпрыска.

Озадаченный Шурик добычу из когтей выпустил, и галчонок, слегка помятый, обрел свободу. Попытки отучить кота от балконной охоты ни к чему не приводят. Врожденная страсть неодолима.

Но вообще-то «на этажах» охотничий инстинкт часто у кошек гаснет. У моих друзей на Камчатке кот любит есть рыбу и совершенно не обращает внимания на мышей. Дело дошло до того, что обедают вместе — мышь лакает из блюдечка молоко, а кот рядом ест рыбу. Но, попадая в среду, где есть возможность охоты, кошки становятся завзятыми хищниками.

«Если увеличить моего мышелова до размеров тигра — корову сожрет», — говорил мне знакомый лесник о живущем на его кордоне коте.

Врожденная страсть к охоте у кошек, обитающих в лесном доме, обостряет чутье и зрение, готовность преследовать все, что можно поймать.

Некоторые коты повадками привлекают к себе вниманье особое. Я писал как-то о житии кота Марлока на биостанции в тверских лесах.

В кошачьем мире это была заметная личность. Кот жил, что называется, на два дома. Охотился в лесу, а в доме ждал, когда подоят корову, чтобы напиться молока, непременно парного — другим брезговал.

Сам Марлок в лесу никого не щадил — ловил мышей, птиц, зайчат. И имелась у него, кроме охоты, еще одна страсть. Был он, как сейчас говорят, сексуальным разбойником. Кошек в маленьком лесном поселении не было, и Марлок время от времени уходил искать радость в соседние деревни Косилово, Некрашево, Плосково. Ходил не по дорогам, а напрямик лесом. Волки, еноты, лисы его не страшили — в любой момент мог он спастись на дереве. Страшен был только филин, но эта большая сова везде редкость, да, возможно, кот ничего о филинах и не знал.

Из любовных похождений Марлок возвращался с изодранной мордой дней через десять — пятнадцать. Залезал на чердак отдыхать и спал, как львы в Африке, семнадцать-восемнадцать часов. Что было у Марлока в деревнях, можно было только догадываться. Но однажды пришли на базу деревенские мужики жаловаться на кота. «Сергеич, мы тебя уважаем, — сказали они хозяину мышелова. — Но коту надо дать укорот, иначе придется его застрелить».

Выяснилось: во время отлучек Марлок в деревнях терроризировал все поголовье котов — рвал им уши, выдирал глаза и постепенно вынудил соплеменников прятаться, как только они узнавали: пришел!

И состоялся суд над Марлоком. Свозили его к ветеринару, и тот сделал все, что предписано было Марлоку судьбой. Стать, сила, охотничья страсть — все осталось, но совершенно исчезло желание посещать населенные пункты…