Том 27

3. Пруссия. Насчитывает 500000 человек, включая резервные батальоны и ландвер первого призыва, не идущие на фронт. Для боевых операций — 300000 человек: половина линейных, половина ландвера. Продолжительность мобилизации: от двух до трех недель. Офицерский корпус в прусской армии аристократичен, унтер-офицеры бюрократичны, масса «насквозь демократична». Дальнейшие шансы революция приобретает с мобилизацией ландвера. Дезорганизация прусской армии благодаря революции, которую король сможет подавить лишь при помощи русской армии, для того чтобы вместе с русскими повести остатки своей армии против повстанцев. Рейнская провинция, Вестфалия, Саксония потеряны для него, то есть важнейшие линии крепостей и, по меньшей мере, треть его армии; треть понадобится ему против восстаний в Берлине, Бреславле^{479}, Познанской провинции и Западной Пруссии. Остается, самое большее, 100000, которые смогут появиться на поле битвы не раньше самих русских.

4. Германская союзная армия. Баденские, шлезвиг-гольштейнские, кургессенские и пфальцские полки принадлежат революции. Лишь обломки союзной германской армии, следуя мольбам государей, усилят собой войска реакции. Не имеет военного значения.

5. Италия. Единственная военная сила Италии, сардинское войско, принадлежит революции.

Итак, общий итог: Германский театр войны

150000 русских

100000 пруссаков

50000 австрийцев: 300000 человек

Итальянский театр войны

150000 австрийцев

50000 русских: 200000 человек

Всего 500000 человек

II. Боевые силы революции

1. Франция. В распоряжении революции 500000 человек уже в первый момент. Из них 200000 на Рейне, 100000 в Италии (Верхней) обеспечивают итальянской и германской революциям пространство и время для их организации.

2. Пруссия. 50000 а именно, организованная половина

3. Австрия. 100000 отпавшей армии.

4. Небольшие немецкие армии: 100 000.

Затем он делает следующий подсчет:

Действующая французская армия 300 000 человек

Немецкая революционная армия 150 000»

Италия и Венгрия 200 000»

=650 000 человек

Таким образом: революция ведет за собой 650000 человек против 500000 человек абсолютизма. Кончает он следующим образом:

«Какие бы национальные, какие бы принципиальные различия ни раскалывали постоянно великую партию революции, — все мы поняли, что для борьбы всех этих различных взглядов между собой время настанет лишь после победы» и т. д., и т. д.

Что ты думаешь об этом подсчете? Техов исходит из предположения, что дезорганизация будет в рядах регулярной армии, а организованность в рядах революционных боевых сил. Это составляет основу его подсчета. Но ты лучше сможешь судить об этой статистике, чем я.

Однако собственно политическая тенденция этой статьи, которая еще яснее видна в оригинале, сводится к следующему: не будет никакого революционного взрыва, то есть никакой борьбы партий, никакой гражданской войны, никаких классовых раздоров до окончания войны и поражения России. Но чтобы организовать эти армии для этой войны, нужно насилие. А от кого это насилие будет исходить? От генерала Кавеньяка или подобного ему военного диктатора во Франции, который имеет своих генералов в Германии и в Верхней Италии. Вот решение вопроса, которое недалеко уходит от идей Виллиха. Мировая война, то есть, согласно теории революционного прусского лейтенанта, господство, хотя бы временное, военщины над штатскими. Но каким образом какой-нибудь генерал, — даже если бы восстал из гроба сам старый Наполеон, — сможет получить не только эти средства, но и это влияние без предшествующей и одновременной внутренней борьбы, без проклятой «внутренней политики», — об этом оракул молчит. По крайней мере, здесь ясно высказано «благое пожелание» будущего мирового вояки, которое находит свое соответствующее политическое выражение как раз во внеклассовых политиках и демократах как таковых.

Будь здоров!

Твой К. М.

Только что получил твое письмо, что и подтверждаю.

N. В. Ты ведь знаешь, что Штехан или Штекхан, был арестован в Ганновере и что, прежде чем он установил связь с нами, он вел переписку с комитетом Шаппера и т. д. И вот оказывается, что два письма, написанные им секретарю этого комитета Дицу и полученные этим тараканом, находятся теперь в бюро полицейского инспектора в Ганновере. Ульмер был нами уполномочен запросить по этому поводу г-на Дица и К° в ближайшую пятницу на публичном заседании «Союза изгнанников», или «Эмигрантского союза». Но мы затем отменили наше указание. Штехан бежал. Значит, он, вероятно, на пути в Лондон или уже здесь. А кто нам поручится, что Шт[ехан] не отправится к нашим врагам, вместо того чтобы явиться к нам?