Том 27

Дронке до своего бегства был принят в Союз^{187} Виллихом и компанией. Я подверг его здесь новой проверке, изложил ему наши взгляды и, так как он выразил свое согласие с ними, утвердил его прием. Ничего другого нельзя было сделать, даже при наличии некоторых сомнений. Между тем, он парень очень скромный, очень молодой и, по-видимому, очень восприимчивый; поэтому я полагаю, что при условии некоторого наблюдения и дальнейших занятий он станет дельным человеком. Он заявил мне, что отрекается от всех своих прежних писаний. К сожалению, он живет у Мозеса^{188}, который за это время постарается его обработать, но это, как известно, еще ни о чем не говорит. В случае с Люнингом, к которому он в свое время страшно привязался, достаточно было двух слов, чтобы выбить его из седла.

Мозес вообще любезнее, чем когда-либо раньше, — кто его разберет!

С Касселем я ничего не могу сделать, так как ордер у Майнца, а не у меня. Брейер ссылается на финансовый кризис, на невозможность отсрочить теперь свои старые долги по векселям, на отказ всех его клиентов от платежа. Он даже заявляет, что хочет продать свою единственную лошадь. Однако я постараюсь что-нибудь получить, так как денег Майнца мне едва хватит, а деньги Гесса, уплатившего раньше всех, уже испытали удел всего земного. Жиго тоже в величайшем затруднении. Я сегодня зайду еще раз к Брейеру.

В «Debat Social» завтра появится очень подробное опровержение «Moniteur», слово за слово.

В письме к Федеру прибавь: если ему нужна специальная доверенность, ты вышлешь ее ему.

Напиши также несколько строк г-ну Брикуру, члену палаты представителей, который очень хорошо выступал в твою пользу в палате, внес резкую интерпелляцию министру по просьбе Майнца и добился следствия по поводу этой истории. Он депутат от Шарлеруа, и после Кастио он самый лучший. Кастио был в это время в Париже.

Просмотри приложенную безделицу^{189} и отошли ее в «Reforme». Здешнюю публику надо непрестанно злить.

Если будет возможно, я уеду в понедельник[131]. Но денежные затруднения все время стоят мне поперек пути.

Из Англии я не получаю никаких сведений, ни в письмах, ни через «Star». В Германии дела идут поистине превосходно; повсюду восстания, а пруссаки не уступают. Тем лучше. Надеюсь, что нам недолго придется оставаться в Париже.

Очень хорошо, что вы выбрасываете Борншт[едта]^{190}. Этот субъект оказался таким ненадежным, что его, действительно, необходимо исключить из Союза. Он и Веерт теперь все…^{191}, и Веерт изображает из себя здесь ярого республиканца…^{192}.

Ламартин становится с каждым днем все более и более отвратительным…^{193}. Во всех своих речах этот человек обращается только к буржуа и старается их успокоить. Прокламация временного правительства по поводу выборов тоже целиком обращена к буржуа, для их успокоения. Неудивительно, что эти подлецы наглеют.

Adios, au revoir^{194}.

Ф. Э.

Все письма сюда направляй по указанному адресу; Бл[ос] в мое отсутствие передаст их Жи[го].

Впервые опубликовано в книге: «Der Briefwechsel zwischen F.Engels und K.Marx». Bd. I, Stuttgart, 1913

Печатается по рукописи

Перевод с немецкого

30 МАРКС — ЭНГЕЛЬСУ [132] В БАРМЕН

Кёльн, [ранее 25 апреля 1848 г.] Apostelnstrase Nr. 7

Дорогой Энгельс!

Здесь подписалось уже изрядно много народу, и мы скоро сможем начинать[133]. Но теперь необходимо, чтобы ты предъявил требования своему старику^{195} и вообще окончательно определил, что можно сделать в Бармене и Эльберфельде.

Геккеру в Эльберфельд послан отсюда проспект и т. д. (написанный Бюргерсом)[134].

Нет ли у тебя адреса Дронке? Ему необходимо тотчас же написать.

Отвечай немедленно. Я приехал бы, если бы у вас не настроены были так пугливо.

Твой М.

Впервые опубликовано в книге: «Der Briefwechsel zwischen F.Engels und К. Marx». Bd. I. Stuttgart. 1913

Печатается по рукописи

Перевод с немецкого

31 ЭНГЕЛЬС — МАРКСУ В КЁЛЬН

Б[армен], 25 апреля 1848 г.

Дорогой Маркс!