Том 3

На кубанском материале у меня написаны все ранние, довоенные вещи. Все, что попадалось Вам в моих сборниках, помеченных довоенными годами, — это все из кубанских наблюдений. Трудно мне сейчас назвать прототипов персонажей этих вещей, прототипов много, не с одного человека писаны и «Прасковья Максимовна», и «Дед Ошибка», и герои «Гостей в Стукачах», от каждого встреченного интересного человека бралась какая то характерная черточка, все это обобщалось, типизировалось. Но больше всего, пожалуй, дала мне материала станица Родниковская. Из соревнования родниковских колхозов, которое я наблюдал в течение ряда лет (тогда в станице было четыре колхоза), и родились «Гости в Стукачах».

Мой незаконченный роман я уничтожил, никаких черновиков не осталось. Писал «под Шолохова», потому и обнаружил вдруг, что вещь слабая, подражательная, кончать ее не стоит. Бледное подобие «Поднятой целины» на кубанском материале (и годы были взяты примерно те же). Уничтожив рукопись романа, начал с маленьких вещей, стал вырабатывать в них свой голос, свой взгляд на жизнь, свое отношение к материалу.

О работе своей на Кубани я, конечно, мог бы Вам рассказать гораздо больше, чем написал, но это уже будет автобиографический роман, в рамки письма всего не втиснуть. Когда-нибудь, возможно, и засяду за такой роман, но сейчас мешают другие темы.

Л. Арагону

22/I 1957

Дорогой товарищ Арагон!

Сердечно благодарю Вас за Ваши статьи о моих книгах, за теплое к ним отношение.

Отдельно от этого письма… посылаю Вам только что вышедшую в издательстве «Советский писатель» мою книгу «Трудная весна». Помещенный в этой книге цикл очерков «Районные будни» — моя последняя работа. Эти очерки охватывают события в нашей деревне приблизительно за последние 4–5 лет. Прошу принять эту книгу в знак моей признательности и глубокого уважения к Вам.

Я люблю Ваше творчество писателя-коммуниста, борца. Желаю Вам здоровья, сил, хорошего рабочего настроения.

Вы знакомы с переводчиком моих книг Эдуардом Парейром? Если знакомы и встречаетесь с ним, прошу передать также и ему мой привет и благодарность за его труд. Если бы я знал его адрес, я бы послал ему тоже книгу.

Крепко жму Вашу руку, всякого Вам добра!

В. А. Кочетову

14/II 1957

…Те письма-отклики на мою статью, что мне показывали в редакции, содержат, по-моему, много важных вопросов, которые бы надо как-то суммировать, в виде сводки, что ли, и послать в ЦК…. Вопросы там государственного порядка. Просто как-то нехорошо на душе, когда думаешь, что эти письма, в которые люди вложили столько мыслей и горячего желания чем-то помочь нашему делу, лежат бездейственно в редакции…

Лю Биньяню

9/IV 1957

Знаешь ли ты, писали ли тебе, что в издательстве «Молодая гвардия» (Москва) выходит отдельной книжкой сборник твоих вещей — «Ветер весны» и «Что нового у нас в редакции», обе части? Я написал небольшое предисловие к книге. Выйдет, вероятно, скоро, числа 15 апреля сдают в набор. Возможно, приедешь на фестиваль и получишь авторские экземпляры. Кажется, мы опередим китайское издательство? Там твоя книга еще не издавалась?

С большой радостью прочитал в статье Чэнь Ляо («Женьминьжибао», 1 марта) упоминание о твоих вещах в очень крепких выражениях: «Произведения, остро рисующие тему величайшей политической борьбы современности, прозвучавшие как голос эпохи». Поздравляю, родной мой! Крепко обнимаю тебя! Как радостно, что теперь тебе гораздо легче будет печатать свои очерки и повести, — семафор открыт. Кажется, это уже не первое упоминание твоего имени в печати — в таком духе?

Ну, а мне легче никогда не будет, потому что с каждой новой вещью приходится копать все глубже и глубже… Грустные мысли приходят иногда мне в голову, дорогой Лю Биньянь. Порою кажется, что очерки мои (в том числе и «Трудная весна» с дневником Мартынова) начинают играть даже какую-то отрицательную роль. Отрицательную в том смысле, что успокаивают читателей. Читатель верит в силу печатного слова иногда даже как-то наивно, по-детски. Раз написано в книге, раз поднят писателем какой-то вопрос, значит, будет сделано, значит, все это осуществится в жизни, необходимые перемены произойдут. Ох, «написано» это еще далеко не «сделано»! И чтобы сделать — для этого писательских прав не хватает.

«И опять приходится налегать на весла… Но все таки, все-таки впереди — огни!»… Помнишь «Огоньки» Короленко?

…Напиши мне, пожалуйста, какие еще произведения, главным образом молодых китайских писателей, ты считал бы нужным переводить и издавать у нас на русском языке? Ты чувствуешь, как вот такое взаимодействие, взаимоподдержка укрепляет, удваивает наши силы?..