Том 3

– Почти сразу же после ужина, мсье. Вернее, перед тем как мы выехали из Белграда. В то же время, что и накануне. Он велел мне, пока будет ужинать, приготовить постель, что я и сделал.

– Кто входил после этого в его купе?

– Его лакей, мсье, и молодой американец, его секретарь.

– И больше никто?

– Нет, мсье, насколько мне известно.

– Отлично. Значит, вы видели или, вернее, слышали его в последний раз именно тогда?

– Нет, мсье. Вы забыли: он позвонил мне без двадцати час, вскоре после того, как поезд остановился.

– Опишите точно, что произошло.

– Я постучался в дверь, он отозвался – сказал, что позвонил по ошибке.

– Он говорил по-французски или по-английски?

– По-французски.

– Повторите в точности его слова.

– Се n’est rien, je me suis trompe.[24]

– Правильно, – сказал Пуаро. – То же самое слышал и я. А потом вы ушли?

– Да, мсье.

– Вы вернулись на свое место?

– Нет, мсье. Позвонили из другого купе, и я сначала пошел туда.

– А теперь, Мишель, я задам вам очень важный вопрос: где вы находились в четверть второго?

– Я, мсье? Сидел на скамеечке в конце вагона лицом к коридору.

– Вы в этом уверены?

– Ну конечно же… Вот только…

– Что – только?

– Я выходил в соседний вагон, в афинский, потолковать с приятелем. Мы говорили о заносах. Это было сразу после часа ночи. Точнее сказать трудно.

– Потом вы вернулись в свой вагон… Когда это было?

– Тогда как раз раздался звонок, мсье… Я помню, мсье, я уже говорил вам об этом. Меня вызывала американская дама. Она звонила несколько раз.

– Теперь и я припоминаю, – сказал Пуаро. – А после этого?

– После этого, мсье? Позвонили вы, и я принес вам минеральную воду. Еще через полчаса я постелил постель в другом купе – в купе молодого американца, секретаря мистера Рэтчетта.

– Когда вы пришли стелить постель, мистер Маккуин находился в купе один?

– С ним был английский полковник из пятнадцатого номера. Они разговаривали.

– Что делал полковник, когда ушел от Маккуина?

– Вернулся в свое купе.

– Пятнадцатое купе – оно ведь близко от вашей скамеечки, не так ли?

– Да, мсье, это второе купе от конца вагона.

– Постель полковника была уже постелена?

– Да, мсье. Я постелил ему, когда он ужинал.

– В котором часу они разошлись?

– Не могу точно сказать, мсье. Во всяком случае, не позже двух.

– А что потом?

– Потом, мсье, я просидел до утра на своей скамеечке.

– Вы больше не ходили в афинский вагон?

– Нет, мсье.

– А вы не могли заснуть?

– Не думаю, мсье. Поезд стоял, и поэтому меня не клонило ко сну, как обычно бывает на ходу.

– Кто-нибудь из пассажиров проходил по коридору в сторону вагона-ресторана или обратно? Вы не заметили?

Проводник подумал.

– Кажется, одна из дам прошла в туалет в дальнем конце вагона.

– Какая дама?

– Не знаю, мсье. Это было в дальнем конце вагона, и я видел ее только со спины. На ней было красное кимоно, расшитое драконами.

Пуаро кивнул.

– А потом?

– До самого утра все было спокойно, мсье.

– Вы уверены?

– Да-да, извините. Вы же сами, мсье, открыли дверь и выглянули в коридор!

– Отлично, мой друг, – сказал Пуаро. – Меня интересовало, помните вы об этом или нет. Между прочим, я проснулся от стука – что-то тяжелое ударилось о мою дверь. Как вы думаете, что бы это могло быть?

Проводник вытаращил на него глаза:

– Не знаю, мсье. Ничего такого не происходило. Это точно.

– Значит, мне снились кошмары, – не стал спорить Пуаро.

– А может, – сказал мсье Бук, – до вас донесся шум из соседнего купе?

Пуаро как будто не расслышал его слов. Вероятно, ему не хотелось привлекать к ним внимание проводника.

– Перейдем к другому пункту, – сказал он. – Предположим, убийца сел в поезд прошлой ночью. Вы уверены, что он не мог покинуть поезд после того, как совершил преступление?

Пьер Мишель покачал головой.

– А он не мог спрятаться где-нибудь в поезде?

– Поезд обыскали, – сообщил мсье Бук, – так что вам придется отказаться от этой идеи, мой друг.

– Да и потом, – сказал Мишель, – если бы кто-нибудь прошел в мой вагон, я бы обязательно это заметил.

– Когда была последняя остановка?

– В Виньковцах.

– Во сколько?

– Мы должны были отправиться оттуда в одиннадцать пятьдесят восемь. Но из-за погоды вышли на двадцать минут позже.

– В ваш вагон можно пройти из других вагонов?

– Нет, мсье. После обеда дверь, соединяющая спальный вагон с остальным поездом, закрывается.

– А сами вы сходили с поезда в Виньковцах?

– Да, мсье. Я вышел на перрон и встал, как и положено, у лестницы, ведущей в поезд. Точно так же, как и все остальные проводники.

– А как обстоит дело с передней дверью, той, что около ресторана?

Проводник было опешил, но быстро нашелся:

– Наверняка кто-нибудь из пассажиров открыл ее – захотел посмотреть на сугробы.

– Возможно, – согласился Пуаро. Минуту-две он задумчиво постукивал по столу.

– Мсье не винит меня в недосмотре? – робко спросил проводник.

Пуаро благосклонно улыбнулся:

– Вам просто не повезло, мой друг. Кстати, пока не забыл, еще одна деталь: вы сказали, что звонок раздался в тот самый момент, когда вы стучали в дверь мистера Рэтчетта. Да я и сам это слышал. Из какого купе звонили?

– Из купе княгини Драгомировой. Она велела прислать к ней горничную.