Том 3

– Я занимаю последнее купе второго класса, сэр, в том конце, где вагон-ресторан.

Пуаро поглядел на план.

– Понятно… А какое место вы занимаете?

– Нижнее, сэр.

– То есть четвертое?

– Да, сэр.

– С вами кто-нибудь еще едет?

– Да, сэр. Рослый итальянец.

– Он говорит по-английски?

– С грехом пополам, сэр, – презрительно сказал слуга. – Он живет в Америке, в Чикаго, насколько я понял.

– Вы с ним много разговаривали?

– Нет, сэр. Я предпочитаю читать.

Пуаро улыбнулся. Он живо представил себе, как этот джентльмен – «слуга для джентльменов» – пренебрежительно осаживает говорливого верзилу итальянца.

– А что вы читаете, разрешите полюбопытствовать? – спросил Пуаро.

– В настоящее время, сэр, я читаю роман «Пленник любви» миссис Арабеллы Ричардсон.

– Хорошая книга?

– Весьма занимательная, сэр.

– Ну что ж, продолжим. Вы вернулись в свое купе и читали «Пленника любви» до…

– Примерно в половине одиннадцатого, сэр, итальянец захотел спать. Пришел проводник и постелил нам.

– После этого вы легли и заснули?

– Лег, сэр, но не заснул.

– Почему? Вам не спалось?

– У меня разболелись зубы, сэр.

– Вот как! Это мучительно.

– В высшей степени.

– Вы что-нибудь принимали от зубной боли?

– Я положил на зуб гвоздичное масло, сэр, оно немного облегчило боль, но заснуть все равно не смог. Я зажег ночник над постелью и стал читать, чтобы немного отвлечься.

– Вы так и не уснули в эту ночь?

– Нет, сэр. Я задремал уже около четырех утра.

– А ваш сосед?

– Итальянец? Он храпел вовсю.

– Он не выходил из купе ночью?

– Нет, сэр.

– А вы?

– Нет, сэр.

– Вы что-нибудь слышали ночью?

– Да нет, сэр. То есть ничего необычного. Поезд стоял, поэтому было очень тихо.

Пуаро с минуту помолчал, потом сказал:

– Ну что ж, мы почти все выяснили. Вы ничем не можете помочь нам разобраться в этой трагедии?

– Боюсь, что нет. Весьма сожалею, сэр.

– А вы не знаете, ваш хозяин и мистер Маккуин ссорились?

– Нет-нет, сэр. Мистер Маккуин очень покладистый господин.

– У кого вы служили, прежде чем поступить к мистеру Рэтчетту?

– У сэра Генри Томлинсона, сэр, он жил на Гроувенор-сквер.

– Почему вы ушли от него?

– Он уехал в Восточную Африку, сэр, и больше не нуждался в моих услугах. Но я уверен, сэр, что он не откажется дать обо мне отзыв. Я прожил у него несколько лет.

– Сколько вы прослужили у мистера Рэтчетта?

– Немногим больше девяти месяцев, сэр.

– Благодарю вас, Мастермэн. Да, кстати, что вы курите – трубку?

– Нет, сэр. Я курю только сигареты, недорогие сигареты, сэр.

– Спасибо. Пока все. – Пуаро кивком отпустил лакея.

Слуга встал не сразу – он явно колебался.

– Простите, сэр, но эта пожилая американка, она, что называется, вне себя; говорит, что знает досконально все про убийцу. Она очень взбудоражена, сэр.

– В таком случае, – Пуаро улыбнулся, – нам надо, не мешкая, поговорить с ней.

– Вызвать ее, сэр? Она уже давно требует, чтоб ее провели к начальству. Проводнику никак не удается ее успокоить.

– Пошлите ее к нам, мой друг, – сказал Пуаро, – мы выслушаем все, что она хочет сообщить.

Глава 4 Показания пожилой американки

Когда миссис Хаббард, запыхавшись, ворвалась в вагон, от возбуждения она еле могла говорить:

– Нет, вы мне скажите, кто тут главный? Я хочу сообщить властям нечто оч-чень, оч-чень важное. И если вы, господа… – Ее взгляд блуждал по купе.

Пуаро придвинулся к ней.

– Можете сообщить мне, мадам, – сказал он. – Только умоляю вас, садитесь.

Миссис Хаббард тяжело плюхнулась на сиденье напротив.

– Вот что я вам хочу рассказать. Вчера ночью в поезде произошло убийство, и убийца был в моем купе! – Она сделала эффектную паузу, чтобы ее сообщение оценили по достоинству.

– Вы в этом уверены, мадам?

– Конечно, уверена. Да вы что? Я, слава богу, еще не сошла с ума. Я вам расскажу все-все как есть. Так вот, я легла в постель, задремала и вдруг проснулась – в купе, конечно, темно, но я чувствую, что где-то тут мужчина! Я так перепугалась, что даже не закричала! Да вы и сами знаете, как это бывает. И вот лежу я и думаю: «Господи, смилуйся, ведь меня убьют!» Просто не могу вам передать, что я пережила! А все эти мерзкие поезда, думаю, сколько в них убийств происходит, в газетах только об этом и пишут. И еще думаю: «А моих драгоценностей ему не видать». Потому что я, знаете ли, засунула их в чулок и спрятала под подушку. Это, кстати, не очень удобно – спать жестковато, да вы сами знаете, как это бывает. Но я отвлеклась. Так вот… О чем я?

– Вы почувствовали, мадам, что в вашем купе находится мужчина.

– Да, так вот, лежу я с закрытыми глазами и думаю: «Что делать?» И еще думаю: «Слава богу, моя дочь не знает, в какой переплет я попала». А потом все же собралась с духом, нащупала рукой кнопку на стене – вызвать проводника. И вот жму я, жму, а никто не идет. Я думала, у меня сердце остановится. «Боже ты мой, – говорю я себе, – может, всех пассажиров уже перебили». А поезд стоит, и тишина такая – просто жуть! А я все жму звонок и вдруг – слава тебе, господи! – слышу по коридору шаги, а потом стук в дверь. «Входите!» – кричу и включаю свет. Так вот, хотите верьте, хотите нет, а в купе ни души!