Читаем Том 3 полностью

Мишка. Привет, Зиночка! Ивана ждешь? Погряз Иван с головой в комплексных соединениях… Не пляшут его молекулы. Казалось нам с Ваней, что открыт новый закон, а вышло — отчаянно неправильное. Физик в наше время — самый несчастный человек в мире. Иван теперь не знает сна, не знает отдыха… У людей выходной, а он как прикованный сидит в лаборатории. Ты с моей супругой не знакома? Зовут Марусей. Непостижимо тихий человек… Пока не рассердилась. Потомственная сибирячка.

Маруся. Мише стоит выпить кружку пива, и делается болтуном. Я давно стремилась с вами познакомиться, у вас очаровательный супруг.

Зина. Спасибо. Он очаровательный. Но я люблю, когда меня рассматривают автономно.

Маруся. Я не понимаю…

Мишка. Не понимаешь, потому что сказала бестолочь… До свиданья, Зиночка. Знакомство состоялось, но…

Зина. Миша, это гадко, так говорить о жене.

Мишка. Пойдем, жена. Мне попадет от Зиночки.

Маруся. Вы там как хотите, а муж у вас очаровательный.

Зина. Маруся, я не спорю. Больше того — он душка.

Мишка. Пойдем, Маруся. С Зиночкой трудно разговаривать, если вдобавок что-то не по ней. Мы будем гулять здесь. Может быть, встретимся и что-нибудь придумаем.

Зина. Может быть, встретимся и придумаем.

Маруся и Мишка уходят. Появляется девушка в белом.

Девушка. Можно присесть?

Зина. Конечно.

Девушка. Я потому, что, может быть, помешаю.

Зина. Если помешаете, скажу «пора».

Девушка. Свидание?.. Но, возможно, муж?

Зина. Вы угадали, крошка.

Девушка. Завидно.

Зина. А здесь не угадали.

Девушка. Жаль… Так много неудачных… в особенности, когда молодые.

Зина. А что же делать? Выходить замуж после семидесяти лет?

Девушка. Шутите…

Зина. Пытаюсь.

Девушка. Я часто думаю, какое время… Космос! А в этом отношении как-то не совсем налажено.

Зина. Не совсем, дорогая, не совсем… Космос перестраивать не надо, а человека — надо. Вот видите?.. К нам идет человек… молодой… обаятельный… многосторонний. А его надо перестраивать…

Девушка. Откуда знаете?

Зина. А я давно с ним познакомилась.

Входит Иван.

Садись, Иван.

Иван. Но я хочу домой.

Зина. Домой — потом.

Иван. А что будет до этого?

Зина. Диалог.

Иван. Есть хочется.

Зина. Тоже потом.

Иван. Хорошо, я потерплю.

Зина. Твои молекулы не пляшут?

Иван. Пляшут, но не так, как хотелось бы.

Зина. Вот!

Зина. Тема диалога. Мир неустроен потому человечество не умеет его устроить, как ему хотелось бы.

Иван. Что «вот»? (чуть раздражаясь). Кому «хотелось бы»? Тебе хочется одного, мне — другого. Детский разговор.

Зина. Вот!

Иван. Опять «вот». Что ты хочешь мне сказать?

Зина. Ты потоскуй, Иван. Мне вспомнилась одна ночь. Ночь на полустанке. Когда мы ехали сюда, то от счастья и безумного веселья сели не в тот поезд. Садились мы в последнюю минуту, проводник не успел глянуть на билеты, и мы поехали прямым экспрессом во Владивосток! Не помню, почему, но нас высадили на глухом полустанке, где на минуту задержался скорый. Нам негде было притулиться. Близилась осень, ночи становились холодными. Мы вошли в старенькое помещение безлюдного полустанка, чемоданчики поставили на пол, а сами сели на широкую деревянную скамью с высокой решетчатой спинкой. Оба утомились, хмель проводов давно прошел, хотелось подремать… и ты уютно, тихо прилег мне на колени. Мне понравилось, и ты с безмятежностью уснул. Проспал до утра.

Молчание.

Иван. Что-то было в этом роде… Ну так что же?

Зина. Мне было жаль тебя будить, так как ты был моим любимым человеком, но мысли, мысли… они лезли, как змеи. Я думала тогда о нашем поколении, о том, какие мы с тобой… старалась извинить тебя и оправдать, конечно. А ты спал себе и спал… И вдруг мне почему-то стало невыносимо горько, и я заплакала. А ты все спал себе и спал… Теперь вот я развожусь с тобой.

Девушка(в ужасе). Вы безумные… на улице… во всеуслышание… Это дико!

Иван. Вы не волнуйтесь. Она шутит.

Зина. Да, девочка, я пошутила. Но теперь пора. Теперь уйдите.

Девушка. Неужели это так просто?!

Зина. Просто, девушка, кашу есть… но и то надо подуть на ложку, а то рот обожжешь. Теперь пора. Если можно — оставьте нас.

Девушка(Зине). Я не желаю вам успеха! Не желаю.

Зина. Правильно, миленькая. Успех тут вроде ни к чему.

Девушка уходит.

Иван. Зиночка, ты в самом деле говоришь не то.

Зина. То самое, Иван. По теме «Как хотелось бы». Мне тогда хотелось лежать у тебя на коленях, но ты… Словом, с тех пор ты так и спишь у меня на руках.

Иван. Можно было сказать.

Зина. Говорила.

Иван. Не слыхал.

Зина. Я говорила, ты не слыхал. Потом, когда я убедилась, что ты не слышишь, то я множество раз говорила наедине с собой, как говорю сейчас наедине с тобой. Были слезы, срывы, колебания… многое было. Теперь я запаслась хорошим настроением, выбрала светлый день…

Иван. Как это на тебя похоже!

Перейти на страницу:

Все книги серии Н.Ф. Погодин. Собрание сочинений в 4 томах

Похожие книги

Плаха
Плаха

Самый верный путь к творческому бессмертию – это писать sub specie mortis – с точки зрения смерти, или, что в данном случае одно и то же, с точки зрения вечности. Именно с этой позиции пишет свою прозу Чингиз Айтматов, классик русской и киргизской литературы, лауреат самых престижных премий, хотя последнее обстоятельство в глазах читателя современного, сформировавшегося уже на руинах некогда великой империи, не является столь уж важным. Но несомненно важным оказалось другое: айтматовские притчи, в которых миф переплетен с реальностью, а национальные, исторические и культурные пласты перемешаны, – приобрели сегодня новое трагическое звучание, стали еще более пронзительными. Потому что пропасть, о которой предупреждал Айтматов несколько десятилетий назад, – теперь у нас под ногами. В том числе и об этом – роман Ч. Айтматова «Плаха» (1986).«Ослепительная волчица Акбара и ее волк Ташчайнар, редкостной чистоты души Бостон, достойный воспоминаний о героях древнегреческих трагедии, и его антипод Базарбай, мятущийся Авдий, принявший крестные муки, и жертвенный младенец Кенджеш, охотники за наркотическим травяным зельем и благословенные певцы… – все предстали взору писателя и нашему взору в атмосфере высоких температур подлинного чувства».А. Золотов

Чингиз Айтматов , Чингиз Торекулович Айтматов

Проза / Советская классическая проза
Ладога родная
Ладога родная

В сборнике представлен обширный материал, рассказывающий об исключительном мужестве и героизме советских людей, проявленных в битве за Ленинград на Ладоге — водной трассе «Дороги жизни». Авторами являются участники событий — моряки, речники, летчики, дорожники, ученые, судостроители, писатели, журналисты. Книга содержит интересные факты о перевозках грузов для города и фронта через Ладожское озеро, по единственному пути, связывавшему блокированный Ленинград со страной, об эвакуации промышленности и населения, о строительстве портов и подъездных путей, об охране водной коммуникации с суши и с воздуха.Эту книгу с интересом прочтут и молодые читатели, и ветераны, верные памяти погибших героев Великой Отечественной войны.Сборник подготовлен по заданию Военно-научного общества при Ленинградском окружном Доме офицеров имени С. М. Кирова.Составитель 3. Г. Русаков

авторов Коллектив , Коллектив авторов

Документальная литература / Биографии и Мемуары / Проза / Советская классическая проза / Военная проза / Документальное