Том 3

— Ну, я пойду, Тося, — говорит Шуров. — Мне надо еще к Каткову в бригаду попасть.

Шуров подает Тосе руку. Она задерживает его руку в своей и говорит:

— Правда, хороших людей здесь больше.

Шуров уходит. Тося смотрит ему вслед.

Евсеич уходит в хату. Тося одна. Багровый закат. Тишина.

Шуров идет по улице. Ему встречается Алеша.

— Бегаешь? — спрашивает Шуров.

— Бегаю: на завтра наряд даю.

— Дал?

— Дал.

— Куда же теперь?

— Тосю не видели?

— А что?

— Квартиру ей нашел. Катков не возражает — к себе.

— У Евсеича устроилась.

— А-а… Ну, побегу, узнаю, как устроилась. Может, чего надо помочь.

Алеша быстро уходит. Шуров смотрит ему вслед и говорит:

— Ну и хорошо…

А весна входила в свои права…

Снег сошел. Река разлилась. Ребятишки устанавливают скворешню. Воскресный день. По улице идут девушки и парни. Поют песни. На крыльце у Евсеича — Тося, Алеша, Петя. Евсеич выходит на крыльцо и говорит:

— Денька через два начнем сеять. Кажись, все готово: семена, трактора, кони…

Мимо крыльца идет Терентий Петрович. Он остановился перед крыльцом. Он чуть-чуть подвыпивши.

— Мое вам почтение, хорошие люди! — обратился он к стоящим на крыльце. — С последним воскресеньем перед севом! Желаю вам добро отдохнуть!

— А ведь он чуть выпивши. Обязательно «в обход» пойдет! — восклицает Петя тихо, но весело.

Терентий Петрович удаляется.

— В какой «обход»? — спрашивает Тося.

— Бывает у него это раз в год, — отвечает за Петю Евсеич. — Так-то — человек не пьющий, но если выпьет, то держись! Тогда в «обход».

— Но! Будет дело! — кричит Петя и бежит в сторону Терентия Петровича.

— Пошли, Тося! — увлекает ее Алеша.

— Пошли! — весело говорит она.

Кто-то из молодежи крикнул:

— Терентий Петрович в обход пошел!

Молодежь бежит. Спешат и пожилые, и поодиночке.

Хата Гришки Хвата. Крепкие ворота на засове. По двору, на рыскале, бегает рыжий пес. Забор. Окна с наличниками. Видимо, хозяин живет богато. Терентий Петрович стоит против хаты. На отшибе от него группа колхозников, молодежи, ребятишек. Среди них Тося, Алеша Пшеничкин, Петя, Евсеич, Костя Клюев.

— Товарищи! — начал Терентий Петрович, обратившись к собравшимся. — Не такой уж я хороший человек и не такой уж вовсе плохой. Точно. Смелости не хватает у меня. Но когда выпью, то тогда… — он поднял палец вверх, покрутил им над головой. — Только тогда, товарищи, у меня ясность мысли и трезвость ума. Точно говорю! — Он снова повернулся лицом к хате и продолжает: — Здесь живет Григорий Егорович Хватов. Слухай, Гришка!

Двор Хвата. К забору прижался Хват. Лицо у него злобное. Слышится голос Терентия Петровича:

— Слухай, что скажу! Тебе поручили резать корову на общественное питание к посевной.

Гришка вздрогнул.

Терентий Петрович продолжает:

— А куда ты дел голову и ноги? Унес. Украл! Ты думаешь, голова и ноги пустяк? Три котла студня можно наварить для бригады, а ты слопал сам.

Все слушают с улыбкой. Только Евсеич и Шуров, стоящие в сторонке, серьезны и сосредоточены.

— Нет в тебе правды ни на грош. Точно говорю! Если ты понимаешь жизнь, ненасытная твоя утроба, то ты не должен тронуть ни единой колхозной соломинки, потому;— там общее достояние. А ты весь студень спер, рыжий леший. Бессовестный!

В группе молодежи смех. Шуров и Евсеич серьезны.

— Подлец Хват, — произносит Евсеич.

— Да… Одно слово — «хват», — говорит Шуров.

— Давно я хотел до тебя дойти, Гришка, да все недосуг. Слухай, что буду говорить дальше, — продолжает Терентий Петрович.

При этих словах Гришка выходит из калитки.

— Здорово, веселые люди! — говорит он угрюмо. — Что это Терентий стал тут?

— А кто его знает, — отвечает сразу несколько голосов.

— Выпил человек — спросу нет, — подтверждает Костя.

Терентий Петрович даже не оборачивается к Гришке, а продолжает стоять против хаты и говорить в ораторском тоне:

— У тебя, Гришка, корова-симменталка дает двенадцать кувшинов молока. Хоть и говоришь «пером не мажу, а лью под блин масло из чайника», но, промежду прочим, на твои двенадцать кувшинов плевать я хотел «с высоты востока, господи, слава тебе!», как поется у попа, — Терентий Петрович передохнул маленько. — Та-ак! А где ты такую породу схапал?

Гришка решительно шагает к Терентию Петровичу и, останавливаясь перед ним, говорит зло:

— Уйди! Плохо будет!

Из группы молодежи выходят Костя Клюев и Петя. Костя стал спиной к Терентию Петровичу, а лицом к Гришке. Он повел могучим плечом и говорит басовито:

— Не замай, Григорий Егорович. Выпил человек — спросу нет.

Гришка меряет взглядом Костю, оглядывается на Петю, пристально и зло смотрит на Шурова и Евсеича и, убедившись в своем бессилии, плюет и уходит, хлопнув калиткой.