Том 3. Ангел Западного окна

Невозможно описать неподвижную окаменелость этого лика с широко поставленными, лишенными ресниц глазами. От его взгляда исходило нечто до того жуткое, парализующее, мертвящее и при

всем при том приводящее в такое несказанное восхищение, что космический холод неземного восторга и ужаса пробирал меня до мозга костей. Яну я видеть не мог, ее заслоняла фигура Ангела, но Талбот и Прайс, казалось, обратились в трупы, настолько безжизненно-бледны были их лица.

В слегка приподнятых углах его алых, как рубин, уст таилась усмешка, исполненная поистине безграничного презрения ко всему земному... Но если фантом ребенка рождал чувство ужаса своей эфемерной бесплотной двухмерностью, то здесь все было как раз наоборот: кошмар заключался в подчеркнутой материальности, в какой-то сверхплотной телесности циклопической фигуры... И при том ни единой тени, которая бы давала ощущение объема и перспективы! Несмотря на это, а может быть, именно благодаря этому, все виденное мною ранее на земле казалось рядом с пришельцем из вышнего мира плоским и бестелесным.

Не знаю, я ли спросил «Кто ты?», или то был Прайс?

Не разжимая губ, Ангел холодно отрезал, и голос его почему-то подобно эху донесся из глубин моей собственной груди:

— Я — Иль, посланец Западных врат.

Талбот хотел что-то спросить, но лишь бессвязный лепет срывался с его губ. Попробовал было Прайс — результат тот же! Собрав воедино всю свою волю, я попытался поднять глаза и посмотреть Ангелу в лицо, но вынужден был покорно потупить взор, ибо мгновенно понял: буду упорствовать —погибну на месте. Поникнув головой, спросил, запинаясь:

— Иль, всемогущий, тебе ведомо, к чему стремится душа моя! Открой мне тайну Камня! И чего бы мне это ни стоило: сердца, крови ли моей — все отдам за превращение тварной человеческой природы в бессмертную королевскую субстанцию, ибо жажду воскресения по сю и по ту сторону... Помоги мне постичь сокровенную суть книги святого Дунстана! Сделай меня тем, кем мне... должно быть!

Казалось, прошла вечность. Тяжелая дремота навалилась на меня, но я сопротивлялся всем пылом страсти моей. И тогда прогремели слова, коим вторили стены:

   — Твое счастье, что ищешь ты на Западе, в Зеленой земле. Чем и заслужил благоволение мое. А потому намерен я вручить тебе Камень!

   — Когда? — вскричал я, охваченный дикой, безудержной радостью.

   — Пос-ле-зав-тра! — дробя слоги, ответствовал Иль. «Послезавтра! — ликовала моя душа. — Послезавтра!»

   — Но ведомо ли тебе, кто ты есть? — вопросил Ангел.

   — Я? Я... Джон Ди!