Том 3. Ангел Западного окна

Силы Келли растут с моей слабостью. Ему я передал бразды правления в доме. Яна молча смирилась с этим; уже давно следит она за мной с тревогой и сочувствием. Только благодаря ее стойкости я еще держусь на плаву. Хрупкое, субтильное существо, тем не менее ее взгляд проникнут спокойным мужеством. Кажется, все помыслы ее сосредоточились единственно на моем благополучии. Без нее, без ее дружеского участия крестный мой путь был бы во сто крат мучительней... И что особенно странно: чем более усталым,

изможденным и бессильным становлюсь я, тем день ото дня прибывает сил у Келли, и не только (физических —растут и его паранормальные возможности; вот и Зеленый Ангел, да и сопутствующее ему призрачное дитя — плоть их тучнеет и наливается соками, делается все более вещественной и настоящей! Невольно приходят на ум пророческие слова Иоанна Крестителя: «Ему должно расти, а мне умаляться»[31]. Быть может, сей таинственный закон высшего мира распространяется и на мрачные порождения преисподней? Если же это так, то помилуй меня, Господи! Ибо тогда Келли — это тот, кто растет, а я... И Зеленый Ангел тоже... Нет! Нет! Лучше об этом не думать...

Лихорадочные сны... Они преследуют меня ночи напролет, а химерические надежды медленно, но верно изводят днем... Но чем больше хирею я сам, чем больше расползается по швам мое хозяйство, тем величественней становятся явления Ангела Западного окна, когда наступает время ущербной луны: все богаче и пышнее его одежды, в золоте и драгоценных каменьях предстает он нашему взору. О, если бы какой-нибудь, пусть самый крошечный, камешек с его мантии случайно оторвался и остался нам, мы бы до конца своих дней были избавлены от забот о хлебе насущном.

А с недавних пор чело его украсили огненные рубины, такие алые, что часто с болью и ужасом вспоминается мне израненный терниями лик Спасителя в сиянии славы Своей неземной. А эти сверкающие капли пота! Им поистине нет цены, ибо они чистой воды алмазы, увы, в отличие от той соленой влаги, что стекает у меня по щекам в бессонные ночи... О Боже, прости мне дерзость мою, но почему ни одна из этих драгоценных алых или прозрачных капель не оросит порог моей нищеты!