Том 3. Драмы

Иван. Напрасно, сударь, хотите меня уверить в том. Ваш расстроенный вид, бродящие глаза, дрожащий голос показывают совсем противное.

Владимир(вынимает кошелек. Про себя). Я слышал, что деньги делают из людей – всё! (Громко) Возьми – и ступай отсюда: здесь тридцать червонцев.

Иван. За тридцать серебреников продал Иуда нашего Спасителя; а это еще золото. Нет, барин, я не такой человек; хотя я раб, а не решусь от вас взять денег за такую услугу.

Владимир(бросает кошелек в окно, которое разбивается. Стекла звенят, и кошелек упадает на улицу). Так пусть кто-нибудь подымет.

Иван. Что это, сударь, с вами делается! Утешьтесь – не всё горе…

Владимир. Однако ж…

Иван. Бог пошлет вам счастье, хотя б за то только, что меня облагодетельствовали. Никогда я, видит бог, от вас сердитого слова не слыхал.

Владимир. Точно?

Иван. Я всегда велю жене и детям за вас богу молиться.

Владимир(рассеянно). Так у тебя есть жена и дети?

Иван. Да еще какие. Будто с неба… добрая жена… а малютки! Сердце радуется, глядя на них.

Владимир. Если я тебе сделал добро, исполни мою единственную просьбу.

Иван. И телом и душой готов, батюшка, на вашу службу…

Владимир(берет его за руку). У тебя есть дети… не проклинай их никогда! (Отходит в сторону к окну; Иван глядит на него с сожалением.) А он, он, мой отец, меня проклял, и в такой миг, когда я бы мог умереть от слов его! Но я сделал должное: она меня оправдает перед лицом всевышнего! Теперь испытаю последнее на земле: женскую любовь! Боже, как мало ты мне оставил! Последняя нить, привязывающая меня к жизни, оборвется, и я буду с тобой; ты сотворил мое сердце для себя, проклятие человека не имеет влияния на гнев твой. Ты милосерд – иначе я бы не мог родиться! (Смотрит в окно.) Как эта луна, эти звезды стараются меня уверить, что жизнь ничего не значит! Где мои исполинские замыслы? К чему служила эта жажда к великому? Всё прошло! Я это вижу. Так точно вечернее облако, покуда солнце не коснулось до небосклона, принимает вид небесного города, блестит золотыми краями и обещает чудеса воображению, но солнце закатилось, дунул ветер – и облако растянулось, померкло – и наконец упадает росою на землю!

Сцена XII

Февраля… Вечер.

(Комната у Загорскиных. Дверь отворена в другую, где много гостей. Анна Николавна и к<няжна> Софья входят.)

Кн<яжна> Софья. Тетушка! Мы с Наташей сейчас приехали из рядов и купили всё, что надобно: не знаю, понравится ли вам; по мне хорошо! Только блонды дорого.

Анна Ник<олавна>. Теперь некогда, Сонюшка: после посмотрю! (Входит гость.) Ах! Здравствуйте, Сергей Сергеич! Как ваше здоровье! Я вас совсем не ожидала: вы такие стали спесивые и знать нас не хотите…

Гость 1. Помилуйте! Я узнал, что Наталья Федоровна ваша помолвлена, и приехал поздравить и пожелать ей всякого счастья!

Анна Ник<олавна>. Покорно вас благодарю! Дай-то бог! Человек, кажется, хороший!

Гость 1. И, я слышал, с прекрасным состоянием.

Анна Ник<олавна>. Как же-с! Да вы, я думаю, знаете г-на Белинского?

Гость 1. Видал-с. Прелестнейший молодой человек!

Анна Ник<олавна>. Милости просим в гостиную, Сергей Сергеич!

(Уходят оба в гостиную.)

Кн<яжна> Софья. Всё идет по-моему. Отчего же я беспокоюсь? Разве у меня два сердца, что одна и та же вещь меня радует и огорчает? Как согласить внутреннее самодовольствие с исполнением желаний? Нет, главная моя цель еще далеко. Я желала бы знать, как всё это подействует на Владимира, Боже! Как мне душно в этой толпе людей, которые с таким жаром рассуждают о пустяках и не замечают, что каждая минута отнимает у меня по надежде и приносит мне какое-нибудь новое мученье! Где несчастливцы? На всех лицах я встречаю только улыбки! Одна я страдаю, одна я плачу, одна утираю слезы… если б он их увидал, то стал бы меня любить. Он бы не устоял! Невозможно, невозможно ему быть совершенно равнодушну!..

Наташа(вбегает; весело). Ха! Ха! Ха! Ха! Ха! Ma cousine,[102] послушай: если б ты была там, то насмеялась бы досыта. Ха! Ха! Ха! Боже мой! Ах! Я удерживалась до тех пор, что чуть-чуть не захохотала ему в глаза.

Кн<яжна> Софья. Кому?

Наташа. Насилу я вырвалась. Сергей Сергеич подошел меня поздравлять, смешался, заикнулся, забормотал… я ничего не поняла, он сам, я думаю, не знал, что говорил, умора! Так мы остались друг против друга… ха! Ха! Ха!

К<няжна> Софья. Как ты весела! Где Белинский?