Том 3. Фрегат «Паллада»

И. И. Льховскому, отправлявшемуся в далекое путешествие, Гончаров советовал писать свои путевые записки в непринужденной и в то же время реалистической манере: «…настоящий взгляд, приправленный юмором, умным и умеренным поклонением красоте, и тонкая и оригинальная наблюдательность дадут новый колорит вашим запискам. Но давайте полную свободу шутке, простор болтовне даже в серьезных предметах и, ради бога, избегайте определений или важничанья» (см. «Литературное наследство», № 22–24, 1935, стр. 426). Именно так сам Гончаров написал «Фрегат „Паллада“». Характеристика, данная языку «Обыкновенной истории» Белинским («чистый, правильный, легкий, свободный, льющийся»), может быть полностью применена и к языку «очерков путешествия» Гончарова. В них раскрылся юмор русского писателя, спокойный и добродушный по форме, но часто беспощадный в своей разоблачительной сущности.

«Очерки путешествия» Гончарова окончательно утвердили в русской литературе ту реалистическую тенденцию путевого очерка, которая была начата «Путешествием в Арзрум» Пушкина. Влияние путевых очерков Гончарова сказалось уже на записках его товарищей по плаванию – В. А. Римского-Корсакова, Посьета и др.: не отличаясь столь высоким художественным уровнем, их очерки выдержаны были в той же реалистической манере, что и очерки Гончарова. Воздействие «Фрегата „Паллада“» испытали на себе многие писатели и очеркисты позднейшей поры и между ними К. М. Станюкович.

«Фрегат „Паллада“» встретил в общем положительную оценку в русской критике конца 50-х годов. Правда, некоторые рецензенты упрекали Гончарова в том, что он якобы мелочен и скользит по поверхности изображаемого (отзыв В. П. Попова, «Молва», 1857, № 12). Другие, например представитель либерально-дворянской критики А. В. Дружинин, хвалили «Фрегат „Паллада“» за то, что он якобы был написан «без всякой задней мысли». Дружинин изображал Гончарова «безмятежным» писателем, чуждым гоголевского «духа отрицания» и т. п. Все эти утверждения были неверными: в «Фрегате „Паллада“», как и в других своих произведениях, Гончаров выступал противником застоя, косности и инерции, то есть тех явлений, которые он вскоре с такой силой заклеймил в «Обломове».

Революционная и демократическая критика 60-х годов выступила против попыток истолкования «Фрегата „Паллада“» в духе теории «искусства для искусства». Она неизменно оттеняла общую прогрессивность воззрений, выраженных в путевых очерках Гончарова, и чрезвычайно сочувственно оценила их художественную манеру. Касаясь напечатанного в «Отечественных записках» очерка «Манила», Н. А. Некрасов отмечал, что эта «статья прекрасна, отличается живостью и красотой изложения, свежестью содержания и той художнической умеренностью красок, которая составляет особенность описаний Гончарова, не выставляя ничего слишком резко, но в целом передавая предмет со всею верностью, мягкостью и разнообразием тонов…» («Современник», 1855, № 11; см. в Полном собрании сочинений и писем Н. А. Некрасова, т. IX, М. 1950, стр. 337). Н. А. Добролюбов в рецензии на отдельное издание «Фрегата „Паллада“» подчеркивал эпическую широту и поэтичность очерков Гончарова («Современник», 1858, № 6; см. в Полном собрании сочинений Н. А. Добролюбова, т. I, 1934, стр. 389–390). Д. Н. Писарев справедливо указывал, что на эту книгу Гончарова «должно смотреть не как на путешествие, но как на чисто художественное произведение». В его путевых очерках «мало научных данных, в них нет новых исследований, нет даже подробного описания земель и городов, которые видел Гончаров; вместо этого читатель находит ряд картин, набросанных смелою кистью, поражающих своею свежестью, законченностью и оригинальностью» (рецензия в журнале «Рассвет», 1859; см. ее в Полном собрании сочинений Д. И. Писарева, Спб. 1901, т. I). Это отношение к путевым очеркам Гончарова утвердилось в позднейшей русской критике.

Читатели встретили «Фрегат „Паллада“» очень горячо: по воспоминаниям Г. Н. Потанина, «письма эти были так живы и увлекательны, что их читали все нарасхват, а когда в целом было напечатано путешествие Гончарова, так „Палладу“ раскупили… чуть не в месяц, и через год потребовалось второе издание». Д. И. Писарев отмечал в названном выше отзыве, что «Фрегат „Паллада“» встречен был русскими читателями «с такой радостью, с какой редко встречаются на Руси литературные произведения».

«Фрегат „Паллада“» сыграл значительную роль в развитии художественного творчества самого Гончарова и прежде всего в его работе над «Обломовым». Раздумывая во время путешествия над романом «Обломов», Гончаров одно время предполагал написать главу под названием «Путешествие Обломова». Этот замысел не был реализован (как мы знаем, Илья Ильич так и не тронулся за границу). Путешествуя вокруг света, Гончаров сумел глубже понять косность русского помещичьего класса и вместе с тем делячество буржуазных предпринимателей. Из своего путешествия писатель возвратился умудренным богатейшим опытом, и это не могло не отразиться на реалистической глубине его позднейшего творчества.