Том 3. Гражданская лирика и поэмы

После войны на земле,
жившей пять лет в непогоде,
новое — в новой зиме —
вновь настает Новогодье.

Новая — в новом — земля
скинула пыльную каску,
с чистых рубинов Кремля
смыли защитную каску.

Слово! Скорее родись
рифмой к рассветному миру,
будь как полярный радист,
ищущий юг по эфиру.

Жажду бродить по тропе
поисков и раскопок,
глазом ползти по трубе
к капле под микроскопом.

К черновику на столе,
к мысли, открытой однажды.
После войны на земле
нового — новая жажда!

КОЛОС

          Шоссе
                      промывая,
проносится дождь навесной.
         О, Первое
                           мая,
шумящее нам новизной!

            От юга
                       на север
в термометре тянется спирт.
           Земля
                      после сева
уже ни секунды не спит.

            Из глины
                            воронок,
сквозь след орудийных колес,
           прозрачен
                            и тонок
младенческий стебель пророс.

            Зерно его
                              было
просмотрено в микроскоп,
            и в цвет
                          хлорофилла
оделись мильоны ростков.

            Землею
                         нагретой,
азотом и майским ручьем
            и химией
                              света
он в колос почти превращен.

            На облик
                           растенья
с любовью глядит агроном.
            Как много
                             терпенья
легло между ним и зерном!

            От солнца
                           Кубани
расплавлена синька небес,
            и парни
                           комбайны
обхаживают, как невест.

            А девушкам
                                  снится
такое, что не рассказать!
            Как просит
                           пшеница
поднять ее вновь и связать!

            Мечтаешь,
                               подруга,
чтоб около колкой тропы,
            упершись
                            друг в друга,
схватились бороться снопы?

            И мысль
                              бригадира —
о счастье труда на земле,
            о колосе
                             мира,
о рукопожатье в Кремле.

            О, первенец —
                                    колос!
Крылатые мельницы ждут,
            чтоб тонко
                                смололось
зерно, обретенное тут.

            И дрожжи
                        стремятся
раздвинуть мучное тепло —
            в буханку
                           с румянцем,
что солнце само навело.

            Тот колос,
                           который
мы так кропотливо растим,
            и в хлеб,
                        и в моторы,
и в здания мы превратим;

            и в клумбы
                             живые,
в резные ограды садов,
            в листы
                     броневые
для наших линейных судов;

            в ракетную
                                скорость
двукрылых гонцов новизны,
            и заново
                          в колос
на бороздах новой весны!

            Пусть грозы
                                Кубани
салю́туют маю с высот,
            пусть гром
                             в барабане
отборные зерна трясет!

            И дождь
                    во всю скорость
пусть ринется в зелень полос!
            Да здравствует
                                     ко́лос —
усатый колхозный коло́сс!

ОЧЕРЕДЬ