Солнце шло по небосводу,синеву разглаживая.Мы сказали про погоду:— Так себе… Неважная… —Ни дымка́ в небесном зале,обыщи все небо хоть!Огорчившись, мы сказали:— Что ни день, то непогодь! —Но когда подуло вродехолодком над улицею,мы сказали о погоде:— Ничего, разгуливается! —А когда пошли в три ярусаоблака, ворочаясь,мы, как дети, рассмеялися:— Наконец хорошая! —Дождь ударил по растеньямяростно и рьяно,дождь понесся с превышеньемдождевого плана.И, промокшая, без зонтика,под навесом входаговорила чья-то тетенька:— Хороша погода! —А хлеба́ вбирали капли,думая: «Молчать ли нам?»И такой отрадой пахли —просто замечательно!И во всем Союзе не быловзгляда недовольного,когда взрезывала небомагнийная молния.Люди в южном санаториипод дождем на пляжегрома порции повторныетребовали даже!Ветерки пришли и сдунуливсе пушинки в небе,стало ясно: все мы думалио стране и хлебе.
«ИНОСТРАНЕЦ»
Знаете, где станция«Площадь Революции»?Там вот иностранца яувидал на улице.Не из тех, которыеради интересашлются к нам конторамикругосветных рейсов.Не из тех, что, пользуясьбиржевым затишьем,ищут вплоть до полюса,где поэкзотичней.Мой шагал в дубленойшубе из овчины,а глаза влюбленные,и не без причины!Смуглотой румянятсяскулы южной крови.Был мой «иностранец» —черно− угле− бровый!Он идет, приглядываетсяк людям на панели,видит, как прокладываютсяпод землей туннели,видит, как без до́лларнойростовщицкой лептыобгоняем — здорово! —сроки пятилетки.И горят глаза его,потому что чувствует:это все хозяевапо снегу похрустывают;это те, что призваныпервые на светесолнце коммунизмавстретить на рассвете!Все тебе тут новое,книги не налгали,и лицо взволнованноеу тебя, болгарин!По глазам угадываюмысль большую эту:хочешь ты Болгариюповести к расцвету!Будущность могучуюродине подаришь!По такому случаюруку дай, товарищ!