Том 3. Из дома вышел человек

Наша группа детских литераторов познакомилась с ответственным работником Детского сектора Ленотгиз’а Олейниковым Николаем Макаровичем в 1927 году летом через Липавского-Савельева. С тех пор Олейников не переставал всячески протежировать нашей группе в детском секторе, заведующим коего он одно время являлся до своего назначения на должность ответственного редактора ж. ж. «Еж» и «Чиж». Помимо этого Олейников с большим вниманием относился ко второй — основной — части нашего творчества — к заумным контрреволюционным произведениям нашим для взрослых. Он собирал эти наши произведения, тщательно хранил их у себя на квартире. В беседах с нами он неоднократно подчеркивал всю важность этой стороны нашего творчества, одобряя наше стремление к культивированию и распространению контрреволюционной зауми. Льстя нашему авторскому самолюбию, он хвалил наши заумные стихи, находя в них большую художественность. Все это, а также и то, что в беседах с членами нашей группы Олейников выявлял себя как человека оппозиционно настроенного к существующему партийному и советскому режиму, убеждало нас в том, что Олейникова нам не следует ни пугаться и ни стесняться, несмотря на его партийную принадлежность. В последнем отношении весьма характерно то, например, обстоятельство, что Олейников весьма неохотно, как нам было известно, пошел в семинар, организованный при Ком. академии, для редакторов из<дательст>ва. Делясь с Хармсом впечатлениями об одном из докладов одного из руководителей семинара по диалектическому материализму, Олейников зло иронизировал над этим докладом, говоря, что с точки зрения сталинской философии понятие «пространства» приравнивается к жилплощади, а понятие «времени» к повышению производительности труда через соцсоревнование и ударничество. В контексте с указанным следует также поставить известный интерес Олейникова к Троцкому и к его трудам.

27 января 1932 г.

А. Введенский

Допросил: А. Бузников <подпись>

(л. 83–83 об.)

<написано рукой А. Введенского:

Продолжая свои показания о моих политических убеждениях, я хочу остановиться на той перестройке и переломе в моих взглядах, которые наступили за последние два года. Должен сразу же сказать, что, несмотря на такой довольно продолжительный срок, я в момент ареста находился еще только в самом начале того большого пути, который мне предстояло проделать, чтобы стать настоящим, подлинным борцом за социализм на идеологическом, в частности литературном, фронте.