Том 3. Поэмы 1905-1922

Свою любовницу лаская
В объятьях лживых и крутых,
В тревоге страсти изнывая,
Что выжигает краски их,

Не отвлекаясь и враждуя,

Давая ходам новый миг,
И всеми чарами колдуя,
И подавляя стоном крик,–

То жалом длинным, как орехом

По доскам затрещав,
Иль бросив вдруг среди потехи
На станы медный сплав,–

Разятся черные средь плена

И злата круглых зал,
И здесь вокруг трещат полена,
Чей души пламень сжал.

Людские воли и права

Топили высокие печи –
Такие нравы и дрова
В стране усопших встречи!

Из слез, что когда-либо лились,

Утесы стоят и столбы,
И своды надменные взвились –
Законы подземной гурьбы.

Покой и мрачен и громоздок,

Деревья – сероводород.
Здесь алчны лица, спертый воздух,–
Тех властелинов весел сброд.

Здесь жадность, обнажив копыта,

Застыла, как скала,
Другие, с брюхом следопыта,
Приникли у стола.

Сражаться вечно в гневе, в яри,

Жизнь вздернуть за власа,
Иль вырвать стон лукавой хари
Под визг верховный колеса.

Ты не один – с тобою случай,

Призвавший жить – возьми отказ!
Иль черным ждать благополучья,
Сгорать для кротких глаз?

Они иной удел избрали –

Удел восстаний и громов,
Удел расколотой скрижали,
Полета в область странных снов.

Они отщепенцы, но строги.

Их не обманет верный стан.
И мир любви и мир убогий
Легко вместился в их карман!..

Один широк был, как котел,

По нем текло ручьями сало,
Другой же хил, и вера сёл
В чертей не раз его спасала.

В очках сидели здесь косые,

Хвостом под мышкой щекоча,
Хромые, лысые, рябые,
Кто без бровей, кто без плеча.

  Рогатое, двуногое

  Вращает зрачки.
  И рыло с тревогою
  Щиплет пучки.

Здесь стук и грохот кулака

По доскам шаткого стола,
И быстрый говор: «Какова?
Его семерка туз взяла!»

Перебивают как умело,

Как загоняют далеко,
Играет здесь лишь только смелый,
Глядеть и жутко и легко.

Вот один совсем зарвался,–

Отчаянье пусть снимет гнет! –
Удар: смотри – он отыгрался,
Противник охает, клянет.

О, как соседа мерзка харя,

Чему он рад, чему?
Или он думает, ударя,
Что мир покорствует ему?

И рыбы катятся и змеи,

Скользя по белым шеям их,
Под взглядом песни чародея,
Вдруг шепчут заклинанья стих.

– «Моя!» – черней, воскликнул, сажи,

Четой углей блестят зрачки.
В чертог восторга и продажи
Ведут съедобные очки!

Сластолюбивый грешниц сейм,

Виясь, как ночью мотыльки,
Чертит ряд жарких клейм
По скату бесовской руки.

Ведьмина пестрая, как жаба,

Сидит на жареных ногах,
У рта приятная ухаба
Смешала с злостью детский «ах!»

И проигравшийся тут жадно

Сосет разбитый палец свой,
Творец систем, где все так ладно,
Он клянчит золотой!..

А вот усмешки, визги, давка.

Что? что? зачем сей крик?
Жена стоит, живая ставка,
Ее держал хвостач-старик.

Пыхтит, рукой и носом тянет,

Сердит, но только лезут слюни,
Того, кто только сладко взглянет,
Сердито тотчас рогом клюнет.

Она, красавица исподней,

Склонясь, дыхание сдержала,
И дышит грудь ее свободней
Вблизи веселого кружала.

И взвился вверх веселый туз,

И пала с шелестом пятерка,
И крутит свой мышиный ус
Игрок суровый, смотрит зорко.

И в муках корчившийся шулер

Спросил у черта: «Плохо, брат?»
Затрепетал… «Меня бы не надули!»
Толкнул соседа: «Виноват!»

Старик уверен был в себе,

Тая в лице усмешку лисью,
И не поверил он судьбе –
Глядит коварно, зло и рысью.

С алчбой во взоре, просьбой денег,

Сквозь гомон, гам и свист,
Свой опустя стыдливо веник,
Стояла ведьма, липнул лист.

Она на платье наступила,

Прибавив щедрые прорехи,
На все взирала горделиво,
Волос торчали стрехи.

А между тем варились в меди,

Дрожали, выли и ныряли
Ее несчастные соседи –
Здесь судьи строго люд карали!

И влагой той, в которой мыла

Она морщинистую плоть,
Они, бежа от меди пыла,
Искали муку побороть!..

И черти ставят единицы

Уставшим мучиться рабам,
И птиц веселые станицы
Глаза клюют, припав к губам.

И мрачный бес, с венцом кудрей,

Колышет вожжей, гонит коней.
Колеса крутят сноп мечей
По грешной плоти – род погони.

Новину обморков пахал

Сохою вонзенною пахарь,
Рукою тяжелой столбняк замахал
Искусен в мучениях знахарь…

Здесь дружбы нет: связует драка,

Законом песни служат визги,
И к потолку – гнездовьям мрака
Взлетают огненные брызги.

Со скрежетом водят пилу

И пилят тело вчетвером,
Но бес, лежащий на полу,
Все ж кудри чешет гребешком.

  Смотрелася в зеркале

  С усмешкою прыткою,
  Ее же коверкали
  Медленной пыткою.

У головешки из искор цветок –

То сонный усопший по озеру плыл
Зеленой меди кипяток
От слез погаснул, не остыл.

Туг председатель вдохновенно

Прием обмана изъяснял.
Все знали ложь, но потаенно
Урвать победу всяк мечтал.

С давнишней раной меч целует,

Приемля жадности удар,
О боли каждый уж тоскует,
И случай ищется как дар.

Здесь клятвы знают лишь на злате,

Прибитый долго здесь пищал.
Одежды странны: на заплате
Надежды луч не трепетал.

Под пенье любится легко,

Приходят нравы дикарей,
И нож вонзился глубоко
И режет всех без козырей.