Том 3. Позолоченный век (повесть наших дней)

Перепалка продолжалась, и чем дальше, тем ожесточеннее. Полковник, видя, что и юристы и судья о нем забыли, решил воспользоваться случаем. С благодушной улыбкой он повернулся к присяжным и сперва попросту заговорил с ними, но с каждой минутой в нем росло сознание собственной значительности, и, сам не заметив, как это случилось, он произнес целую речь:

- Вы видите, джентльмены, в каком положении она оказалась. Бедное дитя, уж конечно, сердце ее разрывается при виде того, что натворила она в своем умопомрачении. Как нам удалось установить, ее отец хромал на левую ногу, и на лбу у него с левой стороны был глубокий шрам. И вот с того дня, как она узнала, что у нее, кроме Сая Хокинса, был другой отец, она не могла спокойно видеть хромых: завидит, бывало, хромого незнакомца, и сразу ее всю затрясет, и она чуть не падает без чувств. А через минуту она уже готова бежать за этим человеком. Однажды ей повстречался человек с парализованной ногой, и она обрадовалась до полусмерти, но оказалось, что это не левая нога, а правая, и тогда она с горя слегла. Потом она как-то увидела человека со шрамом на лбу и готова была кинуться ему на шею, но тут он шагнул - и оказалось, что он даже и не думает хромать. Опять и опять, господа присяжные, бедная страждущая сиротка со слезами благодарности бросалась на колени перед каким-нибудь изувеченным, покрытым шрамами ветераном, но всегда ее неизменно постигало разочарование, еще глубже становилось ее отчаяние: если он хромает на ту ногу, на какую надо, так шрам не с той стороны, если шрам там, где надо, так хромота не на ту ногу. И никак не находился такой человек, у которого бы все приметы совпадали. Господа присяжные, у вас есть сердце, вы способны чувствовать, вы способны от души пожалеть бедное, страждущее дитя. Дайте мне время, джентльмены, дайте мне возможность, позвольте мне продолжать, и я расскажу вам о тысячах и тысячах безвестных калек, которых выискивала бедная девочка, я расскажу вам, как она гналась за ними из города в город, из штата в штат, с континента на континент, но, настигнув их, всякий раз убеждалась, что это не ее отец, - я вам все расскажу и знаю, ваши сердца...

К этому времени полковник так разошелся, что голос его заглушил голоса спорящих юристов; прокурор и защитник вдруг умолкли, обернулись к непрошеному оратору и минуту-другую вместе с судьей смотрели на него в таком изумлении, что не могли вымолвить ни слова. Пока длилась тишина, комизм положения дошел до публики - в зале раздался взрыв хохота, и судье и адвокатам стоило немалого труда не присоединиться к нему.

Шериф. Порядок в зале суда!

Судья. Попрошу свидетеля ограничиться ответами на задаваемые ему вопросы.

Полковник обернулся к судье и вежливо произнес:

- Разумеется, ваша честь, разумеется. Я недостаточно знаком с порядками нью-йоркского суда, но на Западе, сэр, на Западе...

Судья. Да, да, хорошо, достаточно!

- Видите ли, ваша честь, мне не задавали вопросов, вот я и решил воспользоваться передышкой и объяснить присяжным весьма существенные...

Судья. Я сказал, достаточно, сэр! Продолжайте, мистер Брэм.

- Полковник Селлерс, есть ли у вас основания полагать, что этот человек, отец обвиняемой, все еще жив?

- Все основания, сэр, все основания.

- Какие именно?

- Я никогда не слыхал, чтобы он умер, сэр. Никогда не получал таких сведений. В сущности, сэр, как я сказал однажды губернатору...

- Будьте добры сообщить присяжным, как действовало все эти годы на мисс Хокинс сознание, что где-то скитается человек, находящийся, очевидно, не в своем уме, и этот человек, как полагают, ее отец?

Вопрос опротестован. Протест принят.

Прокурор. Ваш род занятий, майор Селлерс?

Полковник Селлерс обвел окружающих надменным взглядом, как бы мысленно прикидывая, какой именно род занятий более всего подходит человеку со столь разнообразными интересами и склонностями, потом произнес с достоинством:

- Я - джентльмен, сэр. Мой отец всегда говорил, сэр...

- Капитан Селлерс, видели вы когда-либо этого человека, предполагаемого отца обвиняемой?

- Нет, сэр. Но однажды старик сенатор Томпсон сказал мне: "С моей точки зрения, полковник Селлерс..."

- А встречали вы хоть одного человека, который видел бы его своими глазами?

- Нет, сэр. Одно время стало известно, что...

- Больше вопросов не имею.

Следующий день защита посвятила допросу врачей - специалистов по душевным болезням, и они подтвердили, что события, о которых говорили свидетели, могли послужить достаточной причиной для умственного расстройства у обвиняемой. В подтверждение эксперты ссылались на многочисленные примеры. Науке известны случаи кратковременного помешательства, когда субъект, во всех других отношениях разумный, на короткии срок лишается рассудка и совершенно не отвечает за свои поступки. Причины такой кратковременной одержимости сплошь и рядом можно обнаружить в прошлом пациента. (Как выяснилось впоследствии, главный из врачей-экспертов, приглашенных защитой, за свое участие в экспертизе получил тысячу долларов.)