Том 3. Стихотворения, 11972–1977

Я отстраню ночные страхи —
пластался с ними я во прахе,
и старость смою я водой,
и стану снова молодой.

Все казни с основаньем мудрым
проводят только перед утром.
Ведь с первым утренним лучом
нет страха перед палачом.

Недаром бешено и кратко
радиоточки марш ревут.
Недаром делают зарядку,
как путы рвут,
как цепи рвут.

Я обнадежен и утешен
старинным символом, простейшим —
восходом солнышка.
Оно
восходит так же, как давно.

Восходит, как в младые годы,
а в молодые те года
не замечал я непогоды
и собирался жить — всегда.

Стихи, не вошедшие в книгу «ПРОДЛЕННЫЙ ПОЛДЕНЬ» <a l:href="#z2">**</a>

НАБРОСОК АВТОПОРТРЕТА

В этот город разнородный
я вписался где-то сбоку:
краснорожий, толстомордый…
Ну и что же — слава богу!

Я привык к твоим уставам,
город!
Знаю: не простят.
Привыкай к моим суставам,
что от старости хрустят.

Я соблюл твои законы.
Ты теперь моя семья.
Мы теперь давно знакомы,
так-то, город, ты и я.

Я деталь твоих пейзажей:
краснорожий, дошлый, ражий.

СКЛАДНО!

Отец мой никогда не разумел,
за что за строчку мне
                                такие деньги платят,
и думал: как он все это уладит?
И как он так сумел?

Но, прочитавши раза три-четыре
стихотворение,
                        он выходил из мглы
и в смысле, словно в собственной квартире,
шагал,
              прекрасно зная все углы.

Как и газетной критике,
                                           ему,
по сути дела, форма ни к чему,
фиоритуры, что я выпевал.
Но содержанью не давал он спуску:
внакладку,
и вприглядку,
и вприкуску
он смысл стиха
не выпивал — впивал.

И только раз, а может, раза два,
побившись над моей строкой балладной,
осиливши ее едва,
мне с одобреньем говорил:
— Ну, складно!

СОН ОБ ОТЦЕ