Том 3. Стихотворения 1918-1924

Я пережил дни искушений тайных,
И все равно мне, будет ли мой стих
В десятках или сотнях рук случайных…
Сам для себя люблю в стихах своих
Стеченье рифм, порой необычайных,
Я для себя пишу — не для других.
Читатели найдутся — сердце радо;
Никто не примет песни — и не надо!

III

Гремит война. Газетные столбцы
Нам говорят о взятых пулеметах;
На поле брани падают бойцы.
И каждый о своих родных в заботах,
Меж тем подводят в книгах мудрецы
Итоги бойни роковой на счетах…
Теперь ли время Музу призывать?
— Теперь, как и всегда! Шумела рать

IV

Аргивян на брегах, у древней Трои;
Прошли герои, но живет Омир!
И нашей жизни твердые устои
Падут во прах, вновь изменится мир,
Не встанут, может быть, сверкая, строи,
Но будет вечно звучен ропот лир,
Поэзия над славой и над тленьем
Останется сияющим виденьем…

<1915>

«Пришли рассеяния годы…»

Тот в гробе спит, тот дальний сиротеет.

А. Пушкин

Пришли рассеяния годы,
Нам круг друзей не съединить:
Один уже сошел под своды,
Которых нам не сокрушить;
Тот роком самовластным брошен
В изгнанье, на чужой гранит;
Тот в цвете дум болезнью скошен,
Не жив, не умер, — словно спит;
Тот бродит по далеким странам,
Тоской гоним, всегда один,
От нас отрезан, как туманом,
Чредой изменчивых картин;
Еще иные — в поле ратном,
В окопах, под дождем свинца;
Согласно при луче закатном
У нас забьются ли сердца?
Как знать? Но будь еще помянут
Один: он факел снов задул;
Не нами тайный враг обманут,
Нас друг неверный обманул.
Быть может, прежним идеалам
Остался верен только я:
Доныне не была причалом
Оскорблена ладья моя;
Но, жизни бурями испытан,
Таю глубины грез моих,
И ядом горечи напитан,
Нередко, мой вечерний стих.

29 июля. 1916

Верные лире

Мстит лабиринт…

Urbi et Orbi

К нам не была ль судьба скупа,
Нам не дары ль бросала щедро?
Пусть нашей жизни темная тропа
Не раз вела в глухие недра.

Пред нами был — весь ясный мир,

Мы шли сквозь грозные
Вверяя струнам вещих лир
Мечты, и души, и желанья.

Порой вступали в мглу пещер,

Где слышен грозный рев чудовищ,
Но к свету вновь, закляв химер,
Входили с грудами сокровищ.

И снова шли в цветах, в лучах,

Под щебет птиц, под рокот моря,
И нам был чужд пред долей страх,
Мы были рады мигам горя.

Но вновь во глубь тропа сошла,

Под черноту подземных сводов;
Кругом везде — слепая мгла,
Вой чудищ, призраки уродов.

Глядим назад, — но входа нет,

Вперед, — но выхода не видно.
Нам повстречать ли снова свет,
Луной дышать ли серповидной?

Вверх или вниз, но путь идет,

Он с каждым шагом — безысходной…
Но все равно! вперед, вперед,
Поем и в недрах преисподней!

1916

Лев и свинья Басня по Ф. Достоевскому