Том 3. Стихотворения 1918-1924

Однажды Лев
Свинью обидел,
Да так, что целый лес ее позор увидел.
Придя в великий гнев,
Свинья донельзя расхрабрилась
(Известно, что и гнев порой мутит, как хмель),
За оскорбление отметить решилась
И вызвала владыку на дуэль.
Однако, возвратясь к родным пенатам,
Задумалась Свинья
И, страха не тая,
Расхрюкалась пред умным братом:
«Ах, братец, вот — попала я в беду!
Ты знаешь Льва суровый норов!
Уж лучше я куда-нибудь уйду!»
Но Боров
(Он был писатель, с едкостью пера)
В ответ ей: «Погоди, сестра!
К чему бежать так прямо?
Поблизости помойная есть яма:
Получше вываляйся в ней,
А после выходи на бой с царем зверей».
Свинья послушалась совета.
Помоями вонючими кругом
Вся облепилась до рассвета
И так предстала пред врагом.
Свидетелями беспримерной брани
Был полон лес и ближний дол.
И вот явился Лев, как обещал заране, —
Пришел, понюхал и ушел…
И долго после свиньи все вопили:
«Лев струсил! мы-де победили!»

Так иногда завзятый полемист

К газетному нас требует барьеру,
Но трудно Льва не следовать примеру,
Когда противник наш уж чересчур нечист!

<1916>

«Иногда хорошо и отрадно…»

Иногда хорошо и отрадно
Знать, что сжали четыре стены
Жизнь твою, с ее пылкостью жадной,
И твои, слишком буйные, сны.

За окном — тот же город стозвонный, —

Спешный бег неумолчных авто,
Но к тебе, в твой покой потаенный,
Не проникнет бесцельно никто.

Как утес, весь и в пене и в шуме,

Неподвижен, и строг, и высок, —
Ты, в приюте свободных раздумий,
В самой ярости толп, — одинок.

Светы полдня, полночные тени,

Ряд мечтами обвитых часов…
И скользят вереницы видений,
Лики бывших и жданных годов.

Это — памяти путь беспредельный,

Это — встреча всех тех, кто ушли,
Это — бред беспечально-бесцельный
О палящем восторге земли.

И спокойных раздумий зарницы

Озаряют крутящийся сон;
Совесть судит; заплаканы лица;
Знаю: кто-то без слов осужден.

Кто-то… Может быть, я… Ну так что же!

Это час пересмотра годин.
Как тебе благодарен я, боже,
Что на время — в тюрьме и один!

1916

Лечебница доктора Постникова

Молитва («Отче! полмира объемлешь ты тенью…»)

Отче! полмира объемлешь ты тенью,
Звезды ведешь и луну в небесах,
Даруй покой моему утомленью,
Дай успокоиться в сладостных снах.

Се — отрекаюсь от помыслов злобных,

Се — осуждаю все, в чем погрешил.
Дай мне во снах, тихой смерти подобных,
Ведать покой безмятежный могил.

Злое видение ложа да минет,

Да не предстанет мне облик в крови.
В час же, когда светы первые кинет
Солнце Твое, — Ты меня оживи!

1916

«В круженьи жизни многошумной…»