Купчиха в горницу глядит сквозь щель украдкой: «Ох, господи!.. Войти ль!»Гордеич возится у образов с лампадкой: Вправляет новенький фитиль.Решилася. Вошла. Глядит убитым взглядом.«Что, мать? – мычит купец. – Садись со мною рядом… Гляди-ко веселей.Про съезд приказчичий пришли какие вести!Ну, прямо, будто кто, заместо векселей,Наличностью поднес мне тысяч двести!Как, значит, съехался весь этот подлый сброд,Так с первых слов: „Мы – кто? Мы – трудовой народ…Мы, дескать, сотворим… свободные… скрижали!“ Ан, тут им, голубкам, хвосты и поприжали! „Мы“? Что за важность: „мы“??„Мы – пролетарии…Мы – сточки зренья нашей…“„Что? – тут начальство им. – Так вы смущать умы?! Городовой! гони их взашей! Чего, мол, с ними толковать Да драть напрасно глотку?“ Того-другого – хвать! И за решетку!Где, мне узнать бы, Нил? Влетело ль и ему? Аль дал, мошенник, тягу?Сюда заявится? Ну, я ж его приму, Бродягу!Метлой его! Метлой, злодея, за порог! Я нынче строг! Я покажу, чья сила:Всех молодцов скручу, согну в бараний рог! У, дьяволы! Чума б вас всех скосила!». . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .Гордеича сейчас, пожалуй, не унять. И потому, как ни обидно,А басне без конца придется быть опять Надолго ль, – будет видно.