Том 3. Стихотворения и поэмы 1907–1921

Аббат Вальдгэма тяжело
Вздохнул, смущенный вестью,
Что саксов вождь — король Гарольд —
При Гастингсе пал с честью.

И двух монахов послал аббат, —

Их Асгот и Айльрик звали, —
Чтоб тотчас на Гастингс шли они
И прах короля отыскали.

Монахи пустились печально в путь,

Печально домой воротились:
«Отец преподобный, постыла нам жизнь
Со счастием мы простились.

Из саксов лучший пал в бою,

И Банкерт смеется, негодный;
Отребье норманнское делит страну,
В раба обратился свободный.

И стали лордами у нас

Норманны — вшивые воры.
Я видел, портной из Байе гарцовал,
Надев золоченые шпоры.

О, горе нам и тем святым,

Что в небе наша опора!
Пускай трепещут и они,
И им не уйти от позора.

Теперь открылось вам, зачем

В ночи комета большая
По небу мчалась на красной метле,
Кровавым светом сияя.

То, что пророчила звезда,

В сражении мы узнали.
Где ты велел, там были мы
И прах короля искали.

И долго там бродили мы,

Жестоким горем томимы,
И все надежды оставили нас,
И короля не нашли мы».

Асгот и Айльрик окончили речь;

Аббат сжал руки, рыдая,
Потом задумался глубоко
И молвил им, вздыхая:

«У Гринфильда Скалу Певцов

Лес окружил, синея;
Там в ветхой хижине живет
Эдит,  Лебяжья Шея.

Лебяжьей Шеей звалась она

За то, что клонила шею
Всегда, как лебедь; король Гарольд
За то пленился ею.

Ее он любил, лелеял, ласкал,

Потом забыл, покинул.
И время шло, шестнадцатый год
Теперь тому уже минул.

Отправьтесь, братья, к женщине той,

Пускай идет она с вами
Назад на Гастингс — и женский взор
Найдет короля меж телами.

Затем в обратный пускайтесь путь.

Мы прах в аббатстве скроем, —
За душу Гарольда помолимся все.
И с честью тело зароем».

И в полночь хижина в лесу

Предстала пред их глазами.
«Эдит, Лебяжья Шея, встань
И тотчас следуй за нами.

Норманнский герцог победил,

Рабами стали бритты,
На поле Гастингском лежит
Король Гарольд убитый.

Ступай на Гастингс, найди его, —

Исполним наше дело, —
Его в аббатство мы снесем,
Аббат похоронит тело».

И молча поднялась Эдит,

И молча пошла за ними.
Неистовый ветер ночной играя
Ее волосами седыми.

Сквозь чашу леса, по мху болот

Ступала ногами босыми,
И Гастингса меловой утес
Наутро встал перед ними.

Растаял в утренних лучах

Покров тумана белый,
И с мерзким карканьем воронье
Над бранным полем взлетело.

Там на поле тела бойцов

Кровавую землю устлали,
А рядом с ними в крови и пыли
Убитые кони лежали.

Эдит, Лебяжья Шея, в кровь

Ступала босою ногою,
И взгляды пристальных глаз ее
Летели острой стрелою.

И долго бродила среди бойцов

Эдит, Лебяжья Шея,
И, отгоняя воронье,
Монахи брели за нею.

Так целый день бродили они,

И вечер приближался,
Как вдруг в вечерней тишине
Ужасный крик раздался:

Эдит, Лебяжья Шея, нашла

Того, кого искала.
Склонясь, без слов и без слез она
К его лицу припала.

Она целовала бледный лоб,

Уста с запекшейся кровью,
К раскрытым ранам на груди
Склонялася с любовью.

К трем малым рубцам на плече его

Она прикоснулась губами, —
Любовной памятью были они,
Прошедшей страсти следами.

Монахи носилки сплели из ветвей,

Тихонько шепча молитвы,
И прочь понесли своего короли
С ужасного поля битвы.

Они к Вальдгэму его несли.

Спускалась ночь, чернея,
И шла за гробом своей любви
Эдит, Лебяжья Шея.

Молитвы о мертвых пела она,

И жутко разносились
Зловещие звуки в глухой ночи.
Монахи тихо молились.