Том 3. Стихотворения и поэмы 1930-1941

Три храбрых,
одолевших высоту,
три сердца –
оборвались на лету.
Как не забыть,
как их восстановить,
еще вчера
надежных жизней нить?
Еще вчера
была не решена
задачей боевою
вышина.
Еще вчера
они прошли меж нас.
Была весна,
и грусть была
смешна.
Комбинезоны
были широки.
Из них
никто
не метил в старики.
Так водолаз
бывает неуклюж
меж мелкости
прибрежных пресных луж.
Так гордый «Сириус»
пошел в полет
над мелочью
опушек и болот.
Весенний месяц
в небе родился,
весенний ветер
с цепи сорвался.
Вчера еще
с необычайных мест
Семнадцатый
приветствовался съезд!
Один из них –
советский командир;
им ткань небес
прощупана до дыр;
им пройден был
тяжелый фронт двойной –
гражданской
и научною войной.
Второй из них –
воздушный инженер,
теченье струй
следивший в вышине,
который мог
сказать наперечет,
куда
и как
воздушный мир течет;
но, занятый
высокою средой,
он также был
под красною звездой.
А третий –
комсомолец,
он и прост,
войне гражданской
был еще не в рост;
но ввысь идут у нас
всего скорей
те сыновья
партийцев-слесарей,
которых жизнь,
как «есть в полет»,
стройна,
которых
наша подняла страна.
И путь троих
весь мир с собой увлек,
и поднял ими
мира потолок.
Туда
не выдашь
паспортов и виз,
оттуда
страшно
оглянуться вниз,
особенно же –
если развита
курьерского экспресса
быстрота!
Оттуда
взгляда
вниз не устремляй,
меж облаков –
лишь промельком земля.
Как их спасти?
Как их остановить?
Как поддержать
их бодрых жизней нить?
Спокойствие,
товарищи мои,
спокойствие
на сердце затаи!
Спокойствие
в полях и на реке.
Часы
остановились на руке…
Мы видели,
их урны – все в цветах,
мы врезали
их имена – в веках.
Высокою
окуплено ценой
их место
под Кремлевскою стеной.
Так шире плечи,
головы прямей!
У их родных,
у их больших семей,
весенний ветер,
боль раздуй,
развей
над прахом
большевистских сыновей!
Величие!
Товарищи мои,
величие
на сердце затаи!
Чтоб каждого
последний сердца вздох
по всей земле
поднять волненье смог.
Чтоб на высокой памяти
их честь
был каждого ответ:
«В полете есть!»

1934

Гремит Димитров