Том 3. Странные люди

– Может быть, следовало сделать это раньше? Так поступил в свое время и Михаил Шолохов. В молодости, как известно, он одинаково хорошо проявлял себя и как драматург, и как актер (казаки только из-за Шолохова приезжали в станицу Каргинскую, когда он играл в какой-либо из ранних своих пьес), и как солист, и как юморист, и как поэт (от его бывшего секретаря я узнал, что Михаил Александрович пишет стихи, однако не хочет их публиковать), Шолохов не поддавался соблазнам кино и после первой экранизации двух томов романа «Тихий Дон», Он позволил себе расти и развиваться лишь как романисту. И достиг в литературе мировых вершин.

– Да, это так. Согласен. И именно после встречи с Шолоховым, в его доме, я сам твердо решил: вернусь в Сростки!

– Василий Макарович! Ведь Вам будет нелегко, если Вы, и вправду, уедете в Сростки...

– Это почему же? (Шукшин удивился и оторвал взгляд от водной глади Тихого Дона...)

– Ну, допустим, Вам, человеку, родившемуся и выросшему в деревне, не столь тяжело будет расставаться с Москвой. Многие писатели уезжали от столичной суеты, когда приходил, как говорится, зрелый возраст. Да вот вам известный пример с профессором Ленинградского университета Федором Абрамовым, который ушел с профессорской должности, уехал в село и там написал свою знаменитую трилогию «Пряслины». Если вернетесь в Сростки, Вы, полагаю, не пошлете свою знаменитую жену Лидию Федосееву работать руководителем драмкружка при Доме культуры? Она ведь актриса большого таланта, большой известности... Вам придется поискать какое-нибудь другое решение, то есть одному из супругов надо будет пойти на компромисс с собой, на разлуку с искусством. Я уже не говорю о родительских заботах – как дать образование двум своим дочерям...

– Тут Вы правы. Я как раз об этом все время думаю: как же будет с Лидой? А Сростки давно уж манят меня и даже во сне являются... Должен вам сказать, что там, в родных краях, я всегда пишу с каким-то остервенением, с неистощимой силой... Писатель, я в этом убежден, может существовать, двигаться вперед только благодаря силе тех жизненных соков, которыми питает его народная среда, само бытие народное.

Конечно, для меня нет красивее села, чем Сростки, красивее реки, чем Катунь... Но разве менее хорош Дон, прославленная красавица-река? Или, скажем, станица Вёшенская – чистая, зеленая, степная... Да и в России повсюду можно найти прекрасные уголки, тихие места, нежные березы, чистые реки и широкие степи. Однако Михаил Шолохов живет в Вёшенской, наверное, не только из-за красот Дона. Да и я стремлюсь на свой Алтай по той же причине: люди! В них жизненные соки писателя... Народ Сростков – мой родной люд – вот ради кого я хочу вернуться в село. Лучше всего я знаю людей своего села. Их судьбы открыты мне, как линии на ладони. И они удачнейшим образом ложатся под мое перо, их образы точнее всего удаются мне в рассказах, в повестях... Мое детство – трудное, военное – прошло на Катуни, в Сростках, у подножия Алтайских гор. Не думайте, что люди моего родного края какие-то особенные, не такие, как в других местах. Но они мне близки, я полагаю, что знаю их жизнь, быт, язык, нравы, прошлое, характеры, человеческие судьбы... Шолохов – весомое подтверждение того, что писатель не должен, не может избегать дней и атмосферы своего детства.

Примечания

Рассказы 70-х годов

Штрихи к портрету