Том 3. Восхождения. Змеиные очи

Два солнца горят в небесах,
Посменно возносятся лики
Благого и злого владыки,
То радость ликует, то страх.
Дракон сожигающий, дикий,
И Гелиос, светом великий, –
Два солнца в моих небесах.

Внимайте зловещему крику, –

Верховный идёт судия.
Венчайте благого владыку,
Сражайтесь с драконом, друзья.

«Печальный ангел земле принёс…»

Печальный ангел земле принёс
И розы крови, и жемчуг слёз.

Печальный ангел, зловещий взгляд!

Ты здесь не медли, – вот твой наряд.

Надень из злого земного ткань

Ты сам, – а нам сердец не рань.

Из роз кровавых надень венок, –

С тобой, не с нами разящий рок.

И жемчуг в бармы свяжи, сплети,

И в Божье небо лети, лети.

«Кто на воле? Кто в плену?..»

Кто на воле? Кто в плену?
Кто своей судьбою правит?
Кто чужую волю славит,
Цепь куя звено к звену?

Кто рабы и кто владыки?

Кто наёмник? Кто творец?
Покажите, наконец,
Сняв личины, ваши лики.

Но, как прежде, всё темно.

В душных весях и в пустыне
Мы немотствуем и ныне,
Цепь куя к звену звено.

Нет великого Владыки.

Празден трон, и нем дворец.
Опечаленный творец
Дал личины, отнял лики.

«Зелёный изумруд в твоём бездонном взоре…»

Зелёный изумруд в твоём бездонном взоре,
    Что зеленело на просторе,
    Замкнулось в тесный круг.
 Мерцает взор зелёный, изумрудный, –
    Мне кажется, что феей чудной
    Прокинешься ты вдруг.

 Уже не дева ты, – Зелёная царица,

    И смех твой – звон ручья,
И взор зелёный твой – лукавая зарница,
      Но ты – опять моя.

 И как бы ты в траве ни затаилась,

    И чем бы ты ни притворилась,
      Сверкая и звеня, –
 Везде найду тебя, везде тебя открою,
    Зеленоглазая! Ты всё со мною,
      Ты вечно для меня.

«Я к ней пришел издалека…»

Я к ней пришел издалека.
  Окрест, в полях, прохлада.
И будет смерть моя легка
  И слаще яда.

Я взоры тёмные склонил.

  В траву роса упала.
Ещё дышу. Так мало сил.
  Так жизни мало.

Туман восходит, – и она

  Идёт, так тихо, в поле.
Поёт, – мне песнь её слышна, –
  Поёт о воле.

Пришёл. Она ко мне близка.

  В её очах отрада.
И смерть в руке её легка
  И слаще яда.

«Зачем жемчуг-роса в траве?..»

   Зачем жемчуг-роса в траве?
Зачем янтарь-луна ясна, бледна?
Из леса фея вышла. Не одна.
   Но сколько их? Одна иль две?

Ночной ли рой прозрачнокрылых фей

   Свивает мглу в волшебный круг,
И синих сколько в нём зарниц-очей?
   И кто бы смел считать подруг?

   Им счёта нет, – одна иль сто, –

   И блещет свет, и плещет смех.
Но кто со мной в долине той? Никто
Дневной ночных не ведает утех.

«Белый мой цветок, таинственно-прекрасный…»