Том 3 (XI-XII века, священная история)

«Кто не слышит ушами своими, тот шеей своею пусть слушает». И на это Анадан так мне ответил: «Так зачем же племянника взял вместо сына?» Я ответил так: «Я посадил тебя на престоле почетном, а ты меня сверг на землю с моего престола. И лишь потом спасла меня невиновность моя от задуманного тобою зла. Был ты для меня, сын, как змея, которая, увидев иглу, ужалила ее, и сказала ей игла: “Ужалила меня, а я ведь тебя острее”. Был ты для меня, сын, словно коза, которая стала есть красную траву, и сказала ей трава: “Зачем же поедаешь меня? Когда ты умрешь, чем же станут шерсть твою красить?” Отвечала траве коза: “Потому-то я и ем тебя при жизни своей, ибо когда я умру, то, выкапывая корни твои, начнут окрашивать ими мою шерсть”. Был ты для меня, сын, как тот человек, который выстрелил в небо, и стрела та до неба не долетела, и только согрешил перед Богом. Был ты для меня, сын, как тот, кто, увидев друга своего замерзающим, принес и вылил на него кувшин воды холодной. Так знай же: если и будет свиной хвост длиною в семь локтей, то и тогда не сможет сравняться с хвостом коня. Если и будет свиная щетина мягче бумаги, то все равно не смогут из нее бояре одежды сшить. Сын мой, так думал я, что ты займешь мое место, и дом мой наследуешь, и богатство мое, и имущество мое сохранишь, но Бог не захотел, чтобы свершилось твое злоумышление, и не послушал злых намерений твоих. Подобен, сын мой, ты тому хищному зверю, который встретил осла и сказал ему так: “Здоров ли ты, пришедший сюда?” И ответил ему осел: “Тому я желаю здравия, кто ноги мои не крепко спутал, чтобы мне тебя больше и не увидеть”. Сын мой, лежал как-то силок на песке, и подошел к нему заяц и сказал: “Что делаешь здесь?” И отвечал ему силок: “Кланяюсь Богу”. И сказал ему заяц: “А что держишь во рту своем?” И ответил силок ему: “Ломоть хлеба держу”. И потом приблизился заяц, хотел взять ломоть, и запуталась в силке нога его. И сказал заяц: “Если ломоть этот такой коварный, то молитв твоих никогда не послушает Бог”. Сын мой, уподобился ты оленю, который, бодая скалу, рог свой сломал. Сын мой, был ты у меня, словно котел с прикованными золотыми кольцами, а дно его не избавится от черноты. Сын мой, ты был словно пахарь, который вспахал поле и посеял на нем двенадцать мер. И сказал пахарь полю своему: “Не добыл на тебе большего, а что посеял, то и собрал”. Был ты для меня, сын, словно пес, который зашел в теплый дом погреться, а когда согрелся, стал на хозяина своего лаять. Уподобился ты, сын мой, свинье, которая пошла с боярами мыться в баню, а как дошла до лужи, то и улеглась в ней, и сказала боярам: “Вы идите в баню мыться, а я здесь хочу помыться”. Был ты для меня, сын, как то дерево, которому сказали: “Хочу тебя срубить”. Оно же отвечало: “Если бы не было меня в руках твоих, то никогда бы ты не пришел ко мне”. Сын мой, был ты, словно птенец, который упал из гнезда на землю, и подбежал к нему хорек, и сказал ему: “Если бы не я, то худо было бы тебе”. И ответил ему птенец: “Если бы не я, то что бы ты ел?” Был ты мне, сын, словно вор, которому сказали: “Брось воровство свое”. И ответил им: “Если были бы у меня глаза из золота, а руки из серебра, то и тогда не оставил бы своего промысла”. Сын мой, видел я, как приведут овцу из стада резать, и если не настал еще срок убоя, то отпускают назад, чтобы увидела она ягняток своих. Сын, не видел я жеребенка, который бы погубил мать свою. Сын мой, всем, что есть на свете сладкого, тем я тебя кормил, а ты подстроил мне, что я и хлеб свой ел в подземелье; и я поил тебя старым вином, а ты не давал мне и воды напиться вволю; и я умащивал тебя дорогими маслами, а ты тело мое в подземелье иссушил; я тебя вырастил, словно сосну, а ты жаждал увидеть гроб с костями моими. Сын мой, я видел в тебе крепость свою и говорил сам себе: “Если враги придут, то войду в нее и там обрету свою силу”. А ты, увидев врагов, бросил меня в руки их. Был ты, сын мой, словно крот, который лег на солнце, и орел прилетел и схватил его».