Том 3. Зеленый вертоград. Птицы в воздухе. Хоровод времен. Белый зодчий

Много в Небе, в Звездной Книге,

Божьих откровений.

Сердце, сбрось с себя вериги,

Будь в огне мгновений.

Пусть твои мгновенья малы, —

Будут в светлом стане,

Как коралловые скалы

В Тихом океане.

ВЕТЕР

Ветер доносится с гор,

Там он, и здесь, и нигде,

Мчится к земле и к звезде,

Роет простор,

Смял, наклоняя к воде,

Ивы плакучей убор.

Пляшет в древесной тени,

Рябь закрутил по реке,

Прячется там вдалеке,

Гасит огни,

Снова дохнул в тростнике,

Полем пошел... Догони!

ПРЕД НОЧЬЮ

Земля дохнула зельями

Предночными. Вдали,

Зловещими ущельями,

Туманы поползли.

Загрезившими соснами

Пронзивши бирюзу,

Вершины дышут росными

Дыханьями внизу.

Все в полночь будет сковано

В один глухой объем.

Верховность зачарована,

В верхах родится гром.

ЧЕРЕДА

Белое облако — там.

Знают цвета череду.

Медь разошлась по краям.

Жду.

Дымчатый курится свет.

Копит разгром чернота.

Гуще взростанье примет.

В ветре все свисты листа.

Раньше Вечерней звезды,

Взбрызнет, разрушивши грань,

Бешенство белой воды.

Глянь.

КАУРИ

Это домчался откуда,

Он из столетий каких,

Зов-перезвон изумруда,

Соснами сложенный стих?

Хвоями крытые горы,

Папорот-древо внизу,

Мхи словно цепкие воры,

Гибкую сжали лозу.

Справа и слева стремнины,

Стройно взлетели из мглы

Гор вековых исполины,

Каури гордой стволы.

Мхи не дерзнут к ним коснуться,

Горные сосны — цари,

Смолы с них желтые льются,

Ладан страны Маори.

ОСТРОВА

Я их видел, те взнесенья,

Из кораллов острова,

Круг и круг уединенья,

В них свершенность снов жива.

В Океане всешумящем

Бьют валы, свиваясь в жгут,

Здесь же зеркалом глядящим

Безглагольный круглый пруд.

И подобно как в металлы

Мы врезаем память дней,

Те атоллы, те кораллы

Ряд взошедших ступеней.

От великих гор незримых,

Что задернулись волной

И застыли в тихих дымах,

Знак восходит в мир девной.

В наших днях, быть может лишних,

Доживаемых во сне,

Алый знак времен давнишних,

Потонувших в глубине.

ТЫ НЕ ВИДАЛ

Ты не видал, а я увидел воздушно-алые атоллы,

И должен был пропеть красивым напев дремотной

баркароллы.

Ты не видал атолл, который взнесен в верховный воздух был

Лишь для того, чтоб я увидел намек на древний цвет и пыл.

И ты увидел, бледным взором, лишь белоцветные кораллы,

А я пришел Варягом смелым искать в морях моей Валгаллы.

И вот дохнул вулкан подводный, и был взнесен, на миг один,

Атолл багряный, чрез мгновенье ушедший в мир своих

глубин.

КОРАЛЛОВЫЕ ОСТРОВА

Море как озеро, безглагольно-лагунное,

Пальмы как стражи стоят.

Что-то отшедшее, что-то звездное-лунное,

Дни однолики подряд.

Временем облако задымится опалами,

Там, на Небесном Пути.

В Вечность заброшены, мы пребудем усталыми,

Некуда больше идти.

ЛАГУНА

Цвет живой, как стебель нежный,

Что овеян легкой мглой,

Вышел к Солнцу, в мир безбрежный,

Но взрощен он под землей.

Изумруд преображенный,

Словно видимый во сне,

Круглых рифов мир затонный,

В ворожащей тишине.

Здесь не встанет вал, в качаньи

Пенно взвихренных минут,

Он в молитвенном молчаньи,

Просветленный изумруд.

Эта зелень покрывала

Влажно-призрачно светла,

И в него лазурь опала,

Изнутри светясь, вошла.

КРУГЛОЕ ЗЕРКАЛО

Лагунный атолл это луг заливной,

Он проснулся над синей волной,

За столетьями снов о луче золотом,

И о пальмах, возросших кругом.

Лагунный атолл — озерная страна

В Океане, где пляшет волна,

Это — круглое зеркало Звезд и Луны,

Чтоб взглянуть в глубину с вышины.

РИФ

Днем и ночью шумит неустанный бурун,

Ударяясь о риф.

И приходит прилив, и не может прилив

Забежать на пространство лагун.

Тот глухой перебой океанской волны

Вековечный псалом,

Он и ночью и днем нарастает кругом,

Как гуденье гигантской струны.

ОСТРОВ

Отроги потонувших гор

Взнеслись из мощной глубины,

Но не достигли до волны, —

Кораллы им сплели узор,

И в вышний воздух вышли сны

Подводной сказочной страны.

Атолл возник. Атолл хотел

Растений, звуков, стройных тел.

Свершилось. Кто-то повелел,

Чтоб был восполнен весь удел.

За много тысяч миль кокос

Упал и плыл.

Ковчег, он жизнь в себе донес,

Зачаток сил.

Его качала и несла

Волна морей,

Чтоб островная глушь была

Еще светлей.

В свой должный день, в свой должный час,

Есть миг чудес.

И пальма стройная взнеслась,

И вырос лес.

И к жизни жизнь, через моря,

Послала весть,

Отважным людям говоря,

Что остров есть.

ТОНГА-ТАБУ

Отъединенный остров,

Цветущие деревья,

Лучисто-сонный остров,

Застывшее кочевье.

Здесь зори светят зорям,

Передвигая время,

Над этим синим Морем

Улыбчивое племя.

В одном недвижном чуде,

Забывши счет столетий,

Здесь счастливы все люди,

Здесь все они как дети.

Но странная здесь чара: —

Когда все спят, ночами,

Как будто клубы пара

Несутся над ветвями.

Как дьявольские клиры,

Скользят, спешат во мраке

Могучие вампиры,

Летучия собаки.

И носятся над садом,

Кружат над огородом,

Своим полночным взглядом

Приносят порчу всходам.

И кажется, что каждый

Здесь сон людской подслушан,

И, в жаре лютой жажды,

Неспелый плод закушен.

Но эти люди-дети

Собак ночных жалеют,

И ни за что на свете

Убить их не посмеют.

И снова день для смеха,

И снова ночью темной

Грабителей потеха,

И пир теней заемный.

ЗАВОРОЖЕННЫЕ

Тонга-Табу, Юг Священный, Край Завороженный,

Я люблю тебя за то, что ты лучисто-сонный.

Я люблю тебя за то, что все Тонганки рады

Пить душой напиток счастья, смехи и услады.

Я люблю тебя за то, что все Тонганцы — дети,