Том 30. Письма 1855-1870

Жаль, что я не могу стать главнокомандующим в Индии. Я начал бы с того, что вверг бы эту восточную расу в удивление (отнюдь не относясь к ним, как если бы они жили в лондонском Стрэнде или Кемдентауне), объявив им на их собственном, языке, что считаю себя назначенным на эту должность по божьему соизволению и, следовательно, приложу все усилия, чтобы уничтожить народ, запятнанный недавними жестокостями; [100] и что я прошу у них любезности заметить, что я нахожусь здесь только для этого и отныне приступаю со всем приличным старанием и милосердной скоростью к тому, чтобы исключить ее из рядов человечества и стереть с липа земли…

…Мистер Коллинз (которому еще ни разу не удалось отправиться со мной в какую-либо поездку и не пострадать при этом) на второй же день вывихнул ногу, и мне приходилось носить его a la Ричард Уордур в гостиницы и из гостиниц, в железнодорожные вагоны и т. д. и т. п. до самого конца нашей поездки. Теперь в «Домашнем чтении» Вы сможете почитать наше «Ленивое путешествие» [101]. В нем содержатся несколько описаний (гм!), замечательных своей прихотливой верностью, а также две страшные истории — первая в следующую среду о несчастном калеке, а вторая — в среду через две недели, то есть в четвертой части, написанной Вашим покорнейшим слугой, — небольшой рассказ с кое-какой дьявольщиной…

70 ДЖОНУ ФОРСТЕРУ

<Октябрь 1857 г.>

…Слишком поздно советовать мне утихомириться и не взбираться на гору бегом. Теперь мне это не поможет. Мое единственное спасение — в действии. Я потерял способность отдыхать. Я глубоко убежден, что стоит мне дать себе передышку, и я заржавею, надломлюсь и умру. Нет, уж лучше делать свое дело до конца. Таким я родился и таким умру — в этом меня убеждает, увы! печальный опыт последних лет. Тут уж ничего не поделаешь. Я должен поднатужиться и терпеть этот изъян. Впрочем, изъян ли это? Я не уверен. Как бы то ни было, я не могу уйти с поста.

71 ЭДМУНДУ ЙЕТСУ [102]

Тэвисток-хаус,

вечер понедельника, 16 ноября 1857 г.

Дорогой Йетс,

Я с удовольствием беру Ваш рассказ, и мне незачем говорить Вам, что Вы нисколько не ошиблись в последних строчках Вашего письма.

Поэтому извините меня, если я позволю себе сказать два-три слова о том, что, по-моему мнению (я говорю это с мыслью о будущем), могло бы послужить к улучшению рассказа. Зачин великолепен, но он слишком уж полностью переходит в рассказ ирландца, не освещает его изображением окружающей жизни или обстоятельств, при которых он ведется, и не проводит через него с той неуловимой тонкостью, по моему мнению, необходимой, нить, которой Вы начали свою пряжу. Я прошу Уилса переслать мне корректуру, и, когда внимательно ее прочту, постараюсь показать Вам, что я имею в виду.

Искренне Ваш.

72 ДЖОНУ ХОЛЛИНГСХЕДУ [103]

Тэвисток-хаус,

вечер субботы, 12 декабря 1857 г.

Дорогой сэр,

Хотя этот фарс строится на очень забавной (и оригинальной) идее, я не думаю, чтобы он годился для сцены. Мне кажется, он кончается хуже, чем начинается, и, на мой взгляд, актеру там почти «нечего делать». Самая лучшая роль здесь — роль мистера Мэрнеста. Но Вам не удастся поставить эту пьесу как следует, если Крэнки не будет играть хороший актер, а в такой пьесе хороший фарсовый актер не захочет играть упомянутого Крэнки, потому что роль эта не настолько сильна, чтобы надолго овладеть вниманием публики. Это мое мнение не как писателя, а как актера.

Чтобы сделать этот фарс сценичным, необходимо предоставить в нем гораздо больше места Крэнки, добавив что-нибудь к сюжету, чтобы он оказался в более нелепом положении благодаря каким-либо новым своим злоключениям. Вот, например, если бы у него был зуб против какого-нибудь человека, о котором он знал бы только, что его фамилия начинается с П.; или если бы у него был соперник по фамилии Поджерс еще до его брака с миссис Крэнки; или если бы растратчик Поджерс сбежал с приданым миссис Крэнки; или если бы банк Доджерса и Доджерга лопнул, причинив ему ущерб. И вот эта беда, в чем бы она ни заключалась, была бы наконец исправлена благодаря появлению этого Поджерса (явившегося искупить свою вину), который, собственно говоря, родился там, но объяснил бы, что он не собирался там рождаться, но что в окрестностях Бедлама его матушку напугал некий поэт, и она в извозчичьей карете отправилась искать приюта в этом доме или у родственников, — в этом случае, я думаю, вы сможете заручиться помощью мистера Бакстона. Затем услужливые господа и дамы кинутся в окрестности Бедлама на поиски бессмертного Поджерса, а смертный Поджерс предоставит заключение фарса мистеру Крэнки. Если Вам удастся достигнуть чего-нибудь в этом роде, я думаю, фарс будет иметь большой успех. Но без этого — ни в коем случае.

Искренне Ваш.

73 ДЖОРДЖ ЭЛИОТ [104]

Тэвисток-хаус, Лондон,

понедельник, 18 января 1858 г.

Дорогой сэр,