Том 4

— Антон Иванович, мы как? — Ванцетти повернул к Щедрову лицо. — Сперва заедем в Старо-Каланчевскую? Или махнем прямо на поля?

— Заедем в правление «Октября», — ответил Щедров. — Надо повидать Крахмалева или Русанова.

Глава 14

Вечером в дом главного бухгалтера «Зари» Нечипуренко были приглашены счетовод Осьмин и кладовщик Яровой. Это были коренастые, плотно сбитые молодцы и как раз в том возрасте, когда здоровье отменное, не пожалуешься, а силенки хоть отбавляй. Возле освещенной калитки их поджидал сам Нечипуренко, высокий, с сутулыми плечами. Молча пожал гостям руки, молча проводил в новый, только что поставленный дом — добротный, из кирпича и под белым оцинкованным железом. К угловой комнате, выходившей окнами во двор, прикрыл дверь, щелкнул внутренним замком. Осьмин и Яровой заметили, что походка у Нечипуренко была тяжелая, усталая, как у больного, что небритое лицо выглядело мрачным и вся его тощая фигура выказывала какую-то внутреннюю тревогу.

— Что с вами, Никифор Андронович? — озабоченно спросил Осьмин. — Или прихворнули? Или выпили лишнее?

— Со мной, дорогие друзья, ничего не случилось, я здоров, — невесело отвечал Нечипуренко. — А вот со всеми нами, как я полагаю, дела плохи.

— А если яснее?

— Садитесь к столу, примем сперва по рюмке. — Нечипуренко кивнул на стоявшую на столе водку и закуску. — Я побеспокоил вас, ребята, для того, чтобы сказать: хорошо вам известный Огуренков опять поднимает голову!

— Это что же? — У Ярового округлились глаза. — Выходит, мало ему того, что он уже получил?

— Мало — много, не в том, Гриша, печаль. — Нечипуренко наполнил рюмки, волосатые пальцы его руки, державшей графин, мелко дрожали. — Дело, друзья, в том, что Огуренков не желает сдаваться. Вчера он отправил в Москву — заметьте, не в Степновск, а в Москву! — новую порцию клеветы.

— Откуда вам известно? — спросил Осьмин.

— Да, да, откуда? — поддержал Яровой. — Говорите.

— Сорока на хвосте принесла. — Нечипуренко силился улыбнуться и не мог; полез во внутренний карман пиджака, достал сложенные вчетверо листы. — Вот точнейшая копия грязного навета. Переписано слово в слово… Ну, выпьем по-деловому, без тоста.

Выпили. К закуске никто не притрагивался: было не до нее. Осьмин и Яровой с удивлением смотрели на листы и чего-то ждали. Нечипуренко снова попробовал улыбнуться, и снова у него ничего не получилось.

— Зачем упустили письмо? — спросил Яровой. — Надо было изничтожить!

— Извини, Гриша, но ты еще дурак! — откровенно и по-дружески сказал Нечипуренко. — Письмо заказное, и уничтожать его нельзя. Пусть оно идет себе в Москву… Хотите послушать одно место? Вот этот кусочек, обведенный красным, прочитай, Яша, вслух.

«С благословения всемогущего Логутенкова, — читал Осьмин, — за счет колхоза «Заря» наживаются его дружки и собутыльники, такие, как главбух Нечипуренко, секретарь партбюро Листопад, счетовод Осьмин и кладовщик Яровой. Как и сам Логутенков, все они воздвигнули себе дома, и какие! Залюбуешься! Не дома, а особняки, и построены они на ворованные, колхозные деньги. Самое страшное то, что в настоящее время у нас в «Заре» нет руководителей, а есть шайка воров во главе с Логутенковым. Кто они, этот Логутенков и его подручные? Каково их истинное лицо? Опишу каждого…»

— Хватит! — крикнул Яровой. — Нечего нам читать эту злобную клевету. Как он посмел, подлец, описывать, я уже не говорю — нас, а и Илью Васильевича Логутенкова?

— Спокойно, Гриша, побереги нервы, — сказал Нечипуренко. — Тут горячность ни к чему. Ведь в одном Огуренков все же прав: дома-то мы построили.

— Верно, построили. Но как? Есть ли у него обличающие документы?

— Это, Гриша, вопрос другой, — все так же спокойно отвечал Нечипуренко. — Благодаря моему опыту у Огуренкова нет и не будет ни одного обличающего документа. В этом пункте мы спокойны.

— Но ведь обидно! — сказал Осьмин. — Знает ли об этом письме Илья Васильевич? И о том, что мы сейчас у вас, Никифор Андронович?

— Зачем же лишний раз волновать и расстраивать Илью Васильевича? — Нечипуренко двинул худыми сутулыми плечами. — Мы и сами, без Ильи Васильевича, знаем, что нужно делать. А доложить ему я успею.

— Нам что-то надо делать! — глухо, с хрипотой в голосе сказал Осьмин. — Правильно я понимаю?

— Верно! Для этого я вас и пригласил. Но сперва давайте обдумаем ситуацию, обменяемся мнением. — Нечипуренко пожевал губами, что он делал всегда, когда у него побаливало сердце. — Как вы знаете, Огуренков давно выведен из состава ревизионной комиссии и исключен из комсомола. И ты, Гриша, прав, выходит, что всего этого ему мало. Так, может, пришла пора иными мерами проучить праведника?

— В кавычках?

— Обойдемся, Яша, без научных тонкостев!

— Но как проучить? — спросил Яровой.

— Обыкновенно, — за Нечипуренко ответил Осьмин. — Поймать где-нибудь и так всыпать, чтобы и деткам своим заказал заниматься писаниной.

— Зачем ловить? Пойти к нему в дом.