Том 4

— Антон Иванович, Приходько сказал, что вы рекомендуете напечатать его статью. Вот эту.

Марсова положила рукопись на стол.

— Да, я рекомендовал.

— А известно ли вам, что сие, с позволения сказать, сочинение не для печати?

— Почему? Объясните.

— Что объяснять? Всякому мало-мальски грамотному человеку видно, что в своей статье Приходько проповедует ретроградство чистейшей воды! Вы-то сами читали статью?

— Безусловно, читал.

— Тогда я ничего не понимаю! — Марсова опустилась на диван, поспешно вынула из сумочки пачку сигарет и зажигалку. — Ради бога, разрешите курить.

— Да, курите.

Щедров насильно улыбался, ему хотелось быть учтивым и даже любезным. Его удивило не то, что Марсова так пренебрежительно говорила о статье Приходько, а то, что эту молодую и неглупую женщину он вдруг видел в новом свете.

— Уму непостижимо! — Марсова прикурила от маленькой, похожей на наперсток зажигалки, энергично раскурила сигарету. — Как же это вы, такой образованный, и могли одобрить политически вредную писанину? Ведь что лежит в основе статьи?

— Ретроградство! — смеясь сказал Щедров. — Только непонятно: зачем еще и «чистейшей воды»? Ретроградство, как я понимаю, вполне может обойтись и без чистейшей воды.

— Прошу без шуток!

— Без шуток — хорошая, нужная статья, а главное — ко времени. — Щедров посмотрел на рассерженное и вдруг ставшее некрасивым лицо Марсовой. — Скоро состоится пленум райкома и сессия райсовета. Пусть статья Приходько послужит запевом для развертывания критики и самокритики. В статье как раз есть и критика и самокритика.

— Меня удивляет, как же вы не могли увидеть, к примеру, вот это. — Марсова встала, оправила короткую юбку, взяла статью и снова села. — Читаю: «…те из них, кто хочет быть для всех «удобным», кто привык всем угождать и ничего не делать, выбрали себе местечки поспокойнее. Они всего боятся, со всеми соглашаются, даже с любыми недостатками…» Удобные, то есть оппортунисты? Ибо по-латыни «оппортунус» — удобный, — добавила Марсова. — Смешно! Неужели автору статьи неведомо, что оппортунизм как идейное течение давно себя изжил. Так зачем же понадобилось Приходько механически воскрешать в наше время исторический термин? Это же вульгаризация чистейшей воды!

— Замечу кстати: «исторический термин» воскресил не Приходько, а вы, Раиса Альбертовна. Зачем? Не знаю. Что же касается всякого рода «удобных» и радетелей тихой жизни, то они, к сожалению, в Усть-Калитвинском имеются. И Приходько на примерах, взятых из жизни нашего района, показывает, какой они приносят вред.

— А что означает в условиях Усть-Калитвинского слово «сверхзадача»? Да еще и «большая и смелая»? — Марсова прищурила свои округлые карие глаза, усмехнулась. — Простым людям нужна не эта приходьковская «сверхмечта», не кампанейщина и трепка нервов — всем этим они сыты по горло. Им нужна нормальная, хорошо обеспеченная и спокойная жизнь. — Она прикурила вторую сигарету. — На сей счет хорошо сказал поэт: «Я думал: жалкий человек. Чего он хочет! Небо ясно, под небом места много всем, но беспрестанно и напрасно один враждует он — зачем?» Вот именно — зачем? — Кивком головы Марсова откинула закрывавший, лоб локон. — Человек живет один раз, и ему нужно прожить эту жизнь красиво! И не когда-то, а сегодня, сейчас!

— Что значит — прожить жизнь красиво?

— Спокойно, без тревог и волнений. Жизнь — это удовольствие!

— Кто-то из великих сказал: жизнь — это борьба!

— Я этого не понимаю и не принимаю.

— Происходит что-то удивительное! — Щедров улыбнулся Марсовой. — Все то, что понимаю и принимаю я, почему-то не понимаете и не принимаете вы, все то, что радует меня, почему-то огорчает вас, все то, что нравится мне, не нравится вам, и наоборот. А почему, Раиса Альбертовна? Вы не задумывались над этим? Ведь мы с вами члены одной партии, единомышленники и, как говорится, одного поля ягоды.

— Поле, верно, одно, а вот ягоды, выходит, разные, — сказала Марсова смеясь. — По натуре вы романтик, на людей и на жизнь смотрите восторженными глазами влюбленного юноши. Вы, как я слышала, даже хотите найти рецепт: как людям надобно жить и как им жить ненадобно. Скажу вам со всей прямотой: наивная затея! Когда вы на первый план ставите идейную сознательность и политическую активность масс и убеждены, что жизнь — это борьба, вы забываете о том, что человек, на какой бы земле он ни родился, все равно на свет белый появился с инстинктом собственника. Я же реалистка чистейшей воды и на происходящее вокруг смотрю с нескрываемой печоринской грустью и всегда помню об этом инстинкте. Вот, собственно, и ответ на вопрос, почему на одном поле вырастают разные ягоды. Вы делаете вид, будто вам неизвестно, что человек, родившись, тянется к довольству, удобству, покою. Мне же об этом известно! К этому следует добавить: благодаря усилению международных контактов нынче многие советские люди бывают за границей и видят, как красиво и удобно живут там.