Том 4

378 и состязаниям. Но оказалось, что добродетели, по-видимому, нельзя научить. Ведь Фукидид тоже воспитал двоих сыновей, Мелесия и Стефана 5, о которых не скажешь того, что ты заметил относительно сыновей Перикла: ты знаешь сам, что один из них дожил до глубокой старости и другой прожил долгую жизнь. И, несомненно, им обоим отец также дал хорошее воспитание; между прочим, они лучше других афинян были обучены борьбе: ведь одного из них он отдал в обучение Ксанфию, а другого — Евдору 6, последние же оба слыли лучшими борцами своего времени.

Д р у г. Да, я это знаю.

b С о к р а т. Так разве не ясно, что он обучил обоих своих сыновей тому, что стоило больших затрат, а вот тому, на что вовсе не надо было тратиться — мужской доблести, он их не научил (коль скоро, конечно, можно было ей обучиться)?

Д р у г. Это очевидно.

С о к р а т. Что ж, может быть, Фукидид был никчемным человеком, и не было у него многочисленных друзей среди афинян, а также союзников? Ведь у него был большой дом, и он обладал огромным влиянием в Афинах и среди прочих эллинов, так что если бы добродетель

c была изучима, он бы уж нашел тех, кто пожелал бы сделать его сыновей доблестными людьми, среди соотечественников или же чужеземцев, раз уж у него самого из-за государственных забот не хватало досуга; но, мой друг, добродетель оказалась, по-видимому, неизучимой.

Д р у г. Быть может, и так.

С о к р а т. Ну а если она действительно не изучима и люди рождаются хорошими по природе? Быть может, мы обнаружим это, если рассмотрим вопрос следующим образом: скажи-ка, бывают у нас кони, добрые от природы?

Д р у г. Да, бывают.

С о к р а т. Так разве не бывает и каких-то людей, владеющих искусством распознавать добрую природу

d коней и по приспособленности их тела к бегу и по их нраву, а именно какие из них горячи, а какие спокойны?

Д р у г. Да, такие люди есть.

356

С о к р а т. Но что же это за искусство? И как оно называется?

Д р у г. Это искусство верховой езды.

С о к р а т. Значит, и в отношении собак существует подобное же искусство, с помощью которого можно отличить добрую породу собак от негодной?

Д р у г. Да, существует.

С о к р а т. И какое это искусство?

Д р у г. Охотничье.

С о к р а т. Но ведь и для золота и серебра есть у нас знатоки, кои, только взглянув, оценивают их по досто- е

инству?

Д р у г. Да, такие оценщики есть.

С о к р а т. И как ты их именуешь?

Д р у г. Пробирщиками.

С о к р а т. Но ведь и учителя гимнастики на взгляд определяют природу человеческих тел — какие из них крепки, а какие годятся не для всякой нагрузки, и какие тела более молодых и более взрослых людей можно вытренировать до надлежащего состояния, поскольку есть большая надежда, что в будущем они станут хорошо выполнять задания, связанные с крепостью тела.

Д р у г. Да, это так.

С о к р а т. Но разве для государства более важны добрые кони и псы и все им подобное, чем добрые мужи?

Д р у г. Нет, более важны добрые мужи. 379

С о к р а т. Что же, ты полагаешь, если существуют добрые натуры, которым свойственна человеческая добродетель, люди не должны пускать в ход всевозможные ухищрения, чтобы их распознать?

Д р у г. Вероятно, должны.

С о к р а т. Ну а можешь ты назвать какое-либо искусство, предназначенное для распознавания достойных человеческих натур?

Д р у г. Нет, не могу.

С о к р а т. А между тем подобному искусству и его мастерам не было бы цены!

Ведь они бы нам указывали, кто из юношей еще с детского возраста обещает стать доблестным, и мы, взяв тех на свое попечение, оберегали бы их в акрополе всем обществом, подобно день- b

гам, и пуще глаза следили бы, чтобы никто из них не потерпел ущерба ни в бою, ни в какой-то иной опасности, но чтобы они были предназначены служить спасителями и благодетелями города, когда достигнут необходимого возраста. Однако доблесть, по-видимому, не

357

бывает присуща людям ни от природы, ни от науки.

Д р у г. Но, мой Сократ, откуда же появляются доб-

с лестные мужи, если не от природы и не от науки? Какой может существовать иной способ их появления?

С о к р а т. Я полагаю, вопрос твой нелегок, но догадываюсь, что это преимущественно божественный дар, и доблестные мужи появляются так, как появляются божественные прорицатели и вещие люди: ведь они бывают такими не по природе и не от науки, но от божественного наития. Точно так же и доблестные мужи всякий раз предсказывают городу, что должно произойти

d и свершиться, по божественному наитию, причем делают это гораздо лучше и яснее, чем прорицатели. Ведь и женщины говорят, что такой человек несет на себе печать божества, и лакедемоняне, когда кого-либо торжественно восхваляют, говорят, что это — божественный муж. Также и Гомер во многих местах пользуется этим оборотом, да и другие поэты 7. Когда бог желает, чтобы город благоденствовал, он создает доблестных мужей; когда же он хочет погубить какой-либо город, он их в нем истребляет. Итак, похоже, что добродетели не обучаются и не получают ее от природы, но она бывает присуща тем, кто ею владеет, по божественному уделу 8.

О справедливости

Сократ и его друг