Том 4

— Вот бы король обрадовался, послушав, что говорят в старом Фанел-Холле! — сказал Джэб. — В прошлый раз, когда там шло собрание, я забрался на карниз и заглянул в окно. И хотя в бостонских казармах много солдат, но в зале было много и таких, которые ничуть их не боятся. — Все это, несомненно, не лишено интереса, — сказал офицер сердито, — однако ни на шаг не приближает меня, к дому миссис Лечмир. — Это ведь и поучительно! — воскликнул старик незнакомец. — Продолжай, друг мой. Мне нравятся его простодушные излияния. В них отражаются чувства народа. — Что ж, — сказал Джэб, — я говорю, что думаю, вот и все. А королю не повредило бы прийти и послушать, что здесь говорят, — это немножко сбило бы с него спесь, и, быть может, ему бы стало жаль народа и он не закрыл бы бостонский порт. Ну, перекрой он Узкий пролив, вода пой¬ дет через Широкий! А то так у Нантаскета! Зря он дума¬ ет, что бостонцы дураки и позволят каким-то парламент¬ ским указам лишить их божьей воды. Не бывать этому, пока на Портовой площади стоит Фанел-Холл! — Мошенник! — воскликнул офицер, начиная терять терпение. —’ Мы слишком медлим, уже пробило во-семь. Дурачок сразу притих и ответил, глядя в землю: — Ну вот, я ведь говорил соседу Хопперу, что к дому госпожи Лечмир ведет много дорог! Так поди ж ты — каж¬ дый знает, что нужно делать Джэбу, лучше, чем сам Джэб. Вот теперь вы меня напугали, и я забыл дорогу. Придет¬ ся пойти спросить старую Нэб. Уж кто-кто, а она-то ее знает! — Старую Нэб? Ах ты, упрямый осел! Кто такая эта Нэб и при чем она тут? Мало мне тебя! — Каждый человек в Бостоне знает Эбигейл Прей. — Почему ты вспомнил Эбигейл Прей, приятель? — раздался внушительный голос незнакомца. — Разве она не честная женщина? — Честная, да только бедная, — угрюмо возразил ду¬ рачок. — С тех пор как король сказал, что к нам в Бостон не будут посылать никаких товаров, кроме одного лишь чая, а народ отказался его покупать, теперь ничего не стоит найти пустой сарай, где можно жить до самыlb холо¬ дов. Нэб прячет свои товары на старом складе, и это очень прекрасное помещение, и у Джэба там своя комната, где 24

он спит, и у его матушки тоже. А говорят, у короля с ко¬ ролевой их тоже две. Глаза слушателей невольно обратились к довольно своеобразной постройке, на которую указывал дурачок. Подобно другим расположенным на площади домам, это было невысокое грязное, ветхое и потемневшее от времени строение. Но, в отличие от других, оно имело треуголь¬ ную форму и стояло на углу двух вливавшихся в площадь улиц. На каждом из трех углов его были невысокие шести¬ угольные остроконечные башенки с грубыми флюгерами, а между ними поднималась крутая черепичная крыша. По серым стенам тянулись ряды маленьких подслепова¬ тых окон, в одном из которых мерцал огонек свечи — единственный признак жизни во всем этом угрюмом, мрачном сооружении. — Нэб хорошо, лучше, чем Джэб, знает госпожу Леч- мир, — немного помолчав, продолжал дурачок. — Уж она наверно скажет, не велит ли госпожа Лечмир выпороть Джэба, если он приведет к ней гостя в субботний вечер. Правда, говорят, госпожа Лечмир такая безбожница, что может шутить, смеяться и распивать чай в субботний ве¬ чер не хуже, чем в любой другой — Ручаюсь тебе, что нам будет оказан самый любез¬ ный прием, — отвечал офицер, которому уже порядком на¬ доела болтовня дурачка. — Веди нас к этой Эбигейл Прей, — внезапно вскричал незнакомец, стремительно хватая Джэба за плечо и реши¬ тельно увлекая его к низкой двери пакгауза, за которой они тотчас и исчезли. Оставшись на мосту вдвоем со своим слугой, молодой офицер минуту был в нерешительности, не зная, как ему поступить. Но так велик был интерес, который возбужда¬ ли в нем слова и поступки таинственного незнакомца, что, приказав Меритону дожидаться его здесь, он последовал за старцем и своим проводником в безрадостную обитель последнего. Отворив наружную дверь, он очутился в до¬ вольно просторном, но мрачном помещении, которое, су¬ дя по лежавшим там остаткам кое-каких дешевых това¬ ров, служило, по-видимому, когда-то складом. Огонек свечи, мерцавший в каморке, расположенной в одной из 1 Пуритане считали всякие развлечения в субботний вечер и в воскресенье грехом, 25